Режим Туркменбаши и наркоторговля
В Туркменистане за время правления С.Ниязова государственной проблемой стала наркомания. Она имела две стороны – внешнюю и внутреннюю. Внешняя выражалась в организованном устойчивом наркотранзите через территорию Туркменистана. Наркоторговля практически уничтожала население страны. По некоторым сведениям, только в столице ею занимались 20 000 человек. Из Афганистана и Пакистана поступает героин (стоимостью на местном рынке 0,5 долл. за дозу). Поток наркотиков, идущий через Туркменистан, с каждым годом увеличивался. Однако туркменские власти игнорируют сотрудничество с международными организациями по борьбе с этим злом. В Туркменистане не было представительства Международного комитета по контролю за наркотиками. Международная комиссия ООН по контролю за распространением наркотиков обвинила Туркменистан, в том, что он не предпринимает достаточных усилий по борьбе с импортом наркотиков из Афганистана, а также экспортом химических веществ (уксусного ангидрида) в Афганистан.
Внутренняя сторона проблемы состояла в том, что большое количество наркотических веществ оседало на территории Туркменистана. По приблизительным подсчетам, до половины молодежи в возрасте до 25 лет страдали наркотической зависимостью. Их доступность, отсутствие четкой системы ответственности за употребление, а также легкость хранения и транспортировки малых объемов наркотиков, полное отсутствие профилактической работы с населением, общий низкий уровень образования и массовая безработица населения способствовали тому, что в этот бизнес вовлекалось все большее и большее число граждан Туркменистана.
Наркозависимость на селе носила стремительный, прогрессирующий характер. В республике, как правило, использовались два вида сильных наркотиков. Один из них дорогой, высококачественный героин (т.н. крек, на черном рынке стоит до 30 долларов за грамм). Он мало доступен наркоманам, поэтому более популярен сорт более низкой очистки, называемый просто героином. Его цена – от 7 до 10 долл. за грамм. Борьба и с наркозависимостью и с наркотрафиком в Туркмении практически в государственном масштабе не велась. Тем более, что само государство в лице президента С.Ниязова утверждало, что малые дозы наркотиков не являются вредными.
Туркменистан оставался для нелегальных торговцев одним из главных перевалочных маршрутов и коридоров контрабандной переправки наркотиков из соседних стран, в которых они производятся, на турецкие, российские и европейские рынки. Существуют три основных направления наркотранзита через Туркмению: из Ирана, Афганистана и Узбекистана. На афганском направлении действуют несколько четких маршрутов наркотиков (например, через Марыйский велаят, через село Марчак и другие), где наркотранзит контролируется местными пограничниками или представителями силовых структур. Таким же интенсивным является иранское направление. Только за 2004 год лишь по одному из каналов на ирано-туркменской границе в один из велаятов – Ахалский – и в Ашхабад было доставлено 20 тонн героина.
Основная причина наркотизации республики состояла в том, что в
Туркмении наркобизнес является основным источником доходов не только для наркокурьеров, но и для огромного количества правительственных чиновников и служителей силовых структур. Так, оппозиция с 2000 г. заявляла, что президент Туркменистана и его правительство были замешаны в торговле наркотиками. Якобы героин из (талибского) Афганистана грузовиками завозился в Туркменистан и потом часть этих наркотиков реализовывалась на внутреннем рынке, а остальные вывозилось за рубеж, в основном в Европу. Ежегодный объем наркотиков, реализованных руководством Туркменистана, оценивался в 80 тонн.
Оппозиция утверждала также, что режим Туркменбаши осуществлял поддержку террористов: с согласия Ниязова талибы из Афганистана через Туркменистан поставляли в Чечню оружие и наемников. Вся эта система была тесно связана с наркотиками. Якобы не только сам Ниязов, но и его сын Мурад торговали с талибами оружием, наркотиками и горюче-смазочными материалами. По его согласию при талибах из Афганистана через Туркменистан в Чечню поставлялись огромные партии оружия. Оружие в Чечню попадало по маршруту Афганистан — Туркменистан — Азербайджан — Грузия. Через Туркменистан чеченским боевикам шли деньги, наемники, осуществлялись интенсивные контакты между талибами и чеченскими боевиками. В работе маршрута Афганистан — Туркменистан — Чечня была личная заинтересованность Ниязова, поскольку он получал за это от талибов гарантии безопасности.
Нельзя исключать, что информация, исходившая от представителей оппозиции и политэмигрантов, носила ангажированный и преувеличенный характер. По информации западных организаций, определенная борьба по пресечению наркотрафика в Туркменистане велась. Официальный Ашхабад утверждает, что наркотики в Туркменистан поступают не через афганскую и иранскую границы, а через переходы в районе Ташауза со стороны Узбекистана, куда, в свою очередь, их завозят из Таджикистана и через канал Хайратон-Термез из Афганистана. По мнению туркменского лидера, именно наркотиками покупатели расплачивались за товары, в том числе бензин, с контрабандистами из Туркменистана. В этой связи Ниязов поручил ответственным лицам заблокировать все те участки государственной границы, где еще есть возможность для свободного перехода или переезда в соседние страны.
Тем не менее, нельзя отрицать, что между Ашхабадом и талибами существовали чрезвычайно развитые экономические и финансовые связи, одной из составляющих которых (возможно, нелегально) могли быть и наркотики. Вполне вероятно, что традиционные маршруты продолжали действовать и в дальнейшем после падения талибов. Однако, Туркменбаши по соображениям внешнеполитического характера было выгодно поддерживать свой имидж борца с наркотранзитом, а всю вину за наркотрафик свалить на Ташкент.
Борьба с исламом
Политика С.Ниязова в отношении ислама характеризовалась теми же причинами, что и в других сферах политической, общественной и культурно-духовной жизни: предотвратить превращение религиозных институтов в оппозиционную режиму силу, взять их под контроль и максимально снизить их влияние на общество.
Долгое время за рубежом было распространено мнение, согласно которому туркменские власти, осуществляя гонения на протестантов и представителей нетрадиционных конфессий, никак не ограничивают деятельность мусульманского духовенства. Однако более внимательный анализ показывал, что мусульмане в Туркмении часто сталкиваются с ограничениями, вводимыми государственными органами. Так, в 1997 г. не прошли перерегистрацию более половины действующих в стране мечетей. За пять после этого лет были закрыты почти все мусульманские учебные заведения и введены ограничения на религиозную учебу при мечетях. С середины 1990-х годов практически был прекращен ввоз в страну исламской религиозной литературы.
В 2000 г. Туркменбаши предпринял беспрецедентный для лидера мусульманской страны шаг, приказав сжечь тираж издания Корана. Решение о сожжении принято в связи с тем, что переводчиком Корана был известный туркменский религиозный деятель Ходжаахмет Оразклычев (Ходжаахмет ахун), впавший в немилость властей после выступления в передаче туркменской службы радио Свобода. В феврале 2000 г. Оразклычев был задержан и обвинен в совершении уголовного преступления. Дело вызвало заметный резонанс внутри Туркменистана, получило международную огласку и вызвало протесты со стороны исламских государств.
В апреле 2000 г., выступая в с. Кипчак под Ашхабадом, Ниязов заявил, что все медресе и религиозные школы, которые были открыты повсеместно, должны быть закрыты, и что для страны достаточно иметь одно медресе, действующее под контролем муфтията. В то же время, несмотря на то, что туркменский КНБ активно внедрял агентуру в мусульманскую среду, на юге страны постепенно усиливалось влияние так называемых ваххабитов и противостоящих им суфийских тарикатов. Лояльность официального духовенства также не всегда являлась бесспорной. Как отмечали местные наблюдатели, многие имамы молчаливо игнорировали официальное предписание произносить после каждого намаза клятву на верность родине и президенту, что встречает солидарную поддержку со стороны верующих.
Недоверие к исламским структурам со стороны правоохранительных органов, вероятно, усилилось после того, как в 2004 году при содействии спецслужб Узбекистана были выявлены подпольные структуры исламских радикалов на севере Туркменистана, которые использовались узбекской исламской оппозицией в качестве одной из перевалочных баз. Согласно неподтвержденной информации, в начале 2000-х гг. из страны были депортированы более 300 исламских проповедников, имевших иностранное гражданство (в основном иранское). Но в Туркменистане продолжали действовать десятки лишенных регистрации мечетей, на функционирование которых местные власти пока нередко смотрят сквозь пальцы.
После того, как ООН обратила внимание на грубейшие нарушения прав религиозных меньшинств в Туркменистане, С.Ниязов внес ряд изменений в законы, связанные с вероисповеданием и религиозными организациями. Так, в мае 2004 года Ниязов подписал указ об отмене уголовной ответственности за деятельность незарегистрированных религиозных объединений. Еще через месяц были зарегистрированы адвентисты, бахаисты и кришнаиты, а спустя несколько месяцев – баптисты. В октябре 2004 года был издан закон об отмене уголовной ответственности за нарушения законодательства о религиозных организациях. В этот же день С. Ниязов издал запрет на преследования представителей религиозных меньшинств.