Кризис и возрождение постсоветского Таджикистана

Таджикистан – республика с самой трудной судьбой среди других государств Центральной Азии. Еще в советские времена это была союзная республика с самым низким уровнем жизни, высокой рождаемостью, недостаточно развитой инфрастуктурой и высокой степенью сохранения традиционных и архаичных общественных институтов. В период перестройки именно в Таджикистане впервые в СССР появилась исламистская партия – Исламская Партия возрождения (ИПВ).

Здесь распад Советского Союза совпал со сменой власти в партийной элите, острой внутриполитической и межрегиональной борьбой, переросшей затем в кровопролитную гражданскую войну (1992-94 гг.)^[1]. Трагедия усугубилась соседством с Афганистаном, который сам переживал затяжной внутриполитический конфликт в первой половине 1990-х гг. Вытесненные из республики исламисты перенесли свои базы в соседний Афганистан, откуда в течение трех лет продолжали атаковать светский режим Душанбе. Фактически, конфликт приобрел дуалистичный характер и развивался при активном вмешательстве внешних сил – афганских моджахедов, России и Ирана. Ситуация усугубилась фактором наркотрафика.

Трудно переоценить роль России, которая с самого начала кризиса стала одной из сторон конфликта: 201-я дивизия, дислоцированная в республике, вмешалась и остановила кровопролитие, но в тоже время поддержав одну из сторон конфликта – кулябцев во главе с Эмомали Рахмоновым. После относительной стабилизации в середине 1990-х гг. Россия способствовала превращению республики^[2] в свой протекторат: Москва обеспечивала военную безопасность Таджикистана, полностью контролировала силовые структуры, оказывала полномасштабную экономическую помощь, единственной валютой был российский рубль. В то же время, другие республики региона – члены ДКБ оказывали помощь Таджикистану в охране границы с Афганистаном наряду с Россией. Казахстанские пограничники понесли в 1994 г. существенные потери.

Алма-Ата содействовала также мирному процессу в республике, став в одно время посредником между оппозицией и официальным режимом в Душанбе. Однако перелом наступил в 1995-96 гг., когда Москва и Тегеран проявили политическую волю и принудили противоборствующие стороны сесть за стол переговоров. Достигнутый компромисс имел уникальный характер: оппозиция получила свою квоту в правительстве, парламенте и вооруженных силах, согласившись прекратить военное противостояние с властями.

Однако социально-экономическое положение республики оставалось во второй половине 1990-х гг. крайне тяжелым, несмотря на помощь со стороны России, а затем и Ирана^[3]. По мере продвижения на север Афганистана талибов возрастала военно-политическая угроза республике. Таджикистан превратился в один из основных каналов наркотраффика, которым активно пользовались и террористы для проникновения в Ферганскую долину, т.е. на территории Киргизии и Узбекистана.

В конце 2001 г. геополитическая ситуация вокруг Таджикистана радикально изменилась: началась контртеррористическая операция в Афганистане. Душанбе с первых дней оказал поддержку антитеррористической коалиции, предоставив свою территорию для авиации союзников и транспортировки военных грузов для Северного альянса. В дальнейшем союзники по НАТО создали на территории Таджикистана небольшую авиационную базу, которой в основном пользовались французские силы. Помимо сил НАТО в Таджикистане продолжали присутствовать российские вооруженные силы (с 2003 г. на правах базы) и по некоторым сведениям – индийские.

С 2002 г. Душанбе начал проявлять самостоятельность во внешней политике: Таджикистан подписал договор о стратегическом партнерстве с США, стал оказывать сопротивление проникновению в экономику республики российского капитала, наращивать экономическое присутствие Китая и Ирана. В то же время, Таджикистан старался остаться в орбите пророссийских интеграционных процессов, будучи участником ЕврАзЭС,

ОДКБ и ШОС.^[4]

Таджикистан в период нестабильности

Историю независимого Таджикистана можно условно разделить на три периода. И он тесно связан с политикой России. Первый (довольно краткий) — период так называемой «демократической солидарности». Он начался непосредственно после развала Советского Союза, когда к власти в России пришли идейные демократы, группировавшиеся вокруг Б. Ельцина. Тогда российское руководство считало необходимым поддерживать на постсоветском пространстве демократические движения в их борьбе с местными коммунистическими элитами. В Таджикистане это вылилось в поддержку оппозиционных демократических объединений (с начала 1991-го до середины 1992 г.), что дало им возможность в союзе с местными исламистами свергнуть первого президента республики Рахмона Набиева (сентябрь 1992 г.) и создать коалиционное правительство.

Политическая жизнь в республике вышла из-под контроля после неудавшегося переворота в августе 1991 г., поддержанного руководителем республики Кахаром Махкамовым, который был и главой Коммунистической партии, и президентом Таджикистана. По-видимому, изгнать Махкамова с его постов мечтали самые разные политические силы, включая и активное продемократическое движение в столице страны Душанбе. Его соперником был также очень честолюбивый, но неудачливый бывший коммунистический лидер Рахмон Набиев, в советское время представлявший мощные экономические интересы Худжанда, расположенного в северной части страны

Все три группы (демократические активисты, группировка Набиева и исламские лидеры) были в состоянии мобилизовать на борьбу с Махкамовым множество людей из Душанбе и провинции с помощью священнослужителей, имевших возможность обратиться к набожным сельским жителям. Под давлением общественности Махкамов в 1991 г. ушел в отставку и был заменен Набиевым, который был быстро изгнан происламскими группами. Весной 1992 г. демонстрации превратились в борьбу группировок, образованных по региональным и идеологическим признакам. Области вокруг городов Худжанда и Куляба всегда конкурировали между собой, и представляли их Набиев (от Худжанда) и будущий президент Эмомали Рахмонов (от Куляба). Основной опорой исламистов был район Курган-Тюбе, а оплотом демократов — Душанбе. Набиев был вынужден уйти в отставку в мае 1992 г., после чего было сформировано коалиционное правительство во главе с Акбаршо Искандеровым (Худжанд), до этого занимавшим пост председателя парламента. Страна была охвачена борьбой до тех пор, пока правительство Искандерова в ноябре 1992 г. не было свергнуто (вероятно, при поддержке российских войск, базировавшихся в Таджикистане). Рахмонов был избран президентом в 1994 г.

В мае 1993 г. было заключено соглашение, согласно которому дивизия вошла в состав Коллективных миротворческих сил СНГ. Эти силы состояли из российских войск, подразделений Узбекистана, Киргизии и Казахстана. Тогда же было подписано соглашение о статусе в республике группировки российских погранвойск, задачей которой стала охрана таджикско-афганской границы. Срок действия этого соглашения составлял 5 лет с возможным продлением на следующий пятилетний период.

Второй период характеризовался усилением более прагматичного подхода российского руководства к проблемам взаимоотношений России с республиками ЦА. Тогда «демократов-идеалистов» потеснили группы «профессионалов», у которых было свое понимание интересов Москвы в Центральной Азии. С их точки зрения, необходимо поддерживать пророссийски ориентированные политические движения, независимо от исповедуемой ими идеологии. Что же касается таджикских демократов, то, по мнению «профессионалов», большинство их лидеров придерживалось националистических воззрений и ориентировалось на страны мусульманского Востока или, в лучшем случае, — на Запад. На практике это означало переориентацию российской политики в Таджикистане в пользу прокоммунистического Народного фронта, который именно благодаря этой поддержке уже к началу 1993 году сумел установить свою власть на большей части территории страны.^[5]

Присутствие российских войск в Таджикистане в этот сложнейший для республики период трудно переоценить. Россия оказывала Таджикистану разнообразную помощь — не только военного, но и гуманитарного характера. Москва способствовала также налаживанию диалога между противоборствующими сторонами и поиску путей политического решения конфликта. Итоговое соглашение о политическом урегулировании было подписано в Москве в декабре 1996 г.

В течение последующих нескольких лет влияние Москвы было доминирующим. Таджикское правительство крайне нуждалось в российской поддержке для нейтрализации вооруженных формирований оппозиционеров, а также для усиления центральной власти и восстановления разрушенной экономики. Россия сыграла одну из ключевых ролей в подготовке и подписании межтаджикского Договора о мире (июнь 1997 г.), что во многом диктовалось надвигающейся тогда из Афганистана угрозой движения Талибан. С целью быстрейшего заключения мирных соглашений Москва использовала все каналы своего влияния на таджикское руководство и на афганских лидеров, поддерживавших Объединенную таджикскую оппозицию (ОТО).

Президент Рахмонов был переизбран на свой пост на выборах 1999 года. Несколько представителей оппозиции получили места в парламенте и заняли определенные посты в правительстве. Сторонники Рахмонова полностью победили на состоявшихся в феврале 2000 года парламентских выборах. Проводившийся в июне 2003 г. референдум давал возможность избирателям одобрить 56 поправок к Конституции посредством голосования только за один общий вопрос. Самая значительная поправка разрешала президенту Рахмонову пребывать на своем посту еще два семилетних срока.

В первые десять лет существования в качестве независимого государства Таджикистан перенес три серьезных потрясения. Во-первых, были разорваны существовавшие в советскую эпоху трансграничные связи, что имело следствием непосредственные экономические затруднения. Вовторых, почти сразу после получения независимости страна погрузилась в пучину гражданской войны, причем в 1992 и 1993 гг. столкновения охватили бóльшую часть ее территории. Наконец, даже после окончания гражданской войны в Таджикистане Узбекистан отказался открыть границы для продажи или транзита таджикских товаров. Гражданская война повлияла практически на все аспекты жизни Таджикистана и во многом определила его развитие. Предполагается, что в 1992-1994 гг. погибло от 60 до 100 тыс. человек, а число внутренних перемещенных лиц составило около 10% населения. По имеющимся оценкам, в результате войны страна потеряла около 7 млрд. долл. дохода, а экономика практически лежала в руинах

Экономика Таджикистана представляла собой контролируемую государством систему, находящуюся в процессе перехода к рыночной системе. Воздействие торговли наркотиками и других форм коррупции привело к очевидному разрыву в доходах между основной массой населения и небольшим числом бывших проправительственных и оппозиционных лидеров, которые контролировали многие из легальных и большинство криминальных секторов экономики.

Таджикистан ввел национальную валюту в 2000 г., и с этого началось развитие частного банковского сектора. Огромное влияние оказывал на экономическое развитие и социальную обстановку фактор наркотиков. Предполагается, что в 1990-х годах наркоторговля составляла 50-100% ВНП Таджикистана в зависимости от размера годового урожая мака в Афганистане.

Накануне начала военной кампании США в Афганистане правительство Рахмонова контролировало далеко не всю территорию страны, и именно поэтому боевики ИДУ могли находить убежище в Таджикистане и проходить через его территорию. В 1998 г., в частности, под нажимом Каримова правительство Рахмонова усилило давление на ИДУ, чтобы вынудить его ликвидировать свой оперативный центр в Тавилдарском районе Таджикистана. В 1999 и 2000 гг., используя средства, полученные от аль-Каиды, ИДУ создало новые лагеря вблизи Балха и Мазари-Шарифа в Афганистане. Боевики и жившие с ними члены их семей (в целом несколько тысяч человек) прибыли туда главным образом из Узбекистана, но среди них были и представители других наций и этнических групп Центральной Азии, и многие члены ИДУ в ходе гражданской войны в Таджикистане сражались вместе с исламскими силами ОТО.

Третий период начался сразу же после избрания президентом России Владимира Путина (2000 г.). К тому времени для многих в РФ и за ее пределами стало ясно, что амбициозные цели, провозглашенные в начале 1990-х годов, не соответствуют реальным экономическим, военным и финансовым возможностям Кремля. После 2001 г. благодаря важности своего места в антитеррористической операции Таджикистан получил возможность напрямую развивать отношения с Западом.

Таджикистан в период стабилизации

В период относительной стабилизации Таджикистан оставался беднейшим из постсоветских государств и имеет самый низкий валовой национальный доход в Центральной Азии: в 2003 г. этот показатель составлял всего 1,3 млрд. долл. Другим странам Центральной Азии удалось начать процесс государственного строительства, сохранив в целости сложные административные структуры. Иная ситуация имела место в Таджикистане. Как замечает М.Олкотт, существование работоспособных административных органов вплоть до самых низких уровней на местах заметно облегчило решение проблем социального обеспечения. Но поскольку гражданская война в Таджикистане фактически была войной между регионами, победители решили изменить административно-территориальное деление страны, увольняя при этом способных людей, которые поддерживали проигравшую сторону.^[6]

Индустриальная база, унаследованная от СССР, также расстроена. Фабрики закрылись, а алюминиевый комбинат в г. Турсун-заде, главное предприятие страны, работающее на экспорт, нуждается в значительных инвестициях для максимизации прибылей. В советские времена Таджикистан был одним из главных производителей алюминия. На заводе в Турсун-заде, построенном в 1975 г., работали около 11 тыс. человек, там выплавлялось 517 тыс. т алюминия в год, что делало его одним из крупнейших алюминиевых предприятий в мире. В 2002 г. там было произведено 309 тыс. т алюминия. В настоящее время комбинат обеспечивает почти половину доходов Таджикистана от экспорта, а его доля в общем потреблении электроэнергии в стране составляет примерно 40%. Его продукция продается главным образом корпорациям в Китае, Иране, Греции, Нидерландах,

России, Швейцарии, Турции и Туркмении.^[7]

Международные финансовые институты весьма положительно оценивают деятельность правительства по структурному реформированию национальной экономики. По мнению экспертов ЕБРР, в Таджикистане довольно успешно реализована программа приватизации малых предприятий. Тем не менее, доля частного сектора в ВВП составляет менее 50%.^[8]

Большую проблему для Таджикистана по-прежнему представляют расчеты с Узбекистаном за поставки газа и электроэнергии. Позитивные сдвиги в расширении приграничной торговли во многом обусловлены строительством военными США мостов на границе с Афганистаном (через р. Пяндж), а также дальнейшее расширение сезонного автомобильного сообщения с КНР. В частности, это придает дополнительный стимул развитию изолированной в инфраструктурном отношении Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана. главный источник дохода большинства населения страны — денежные переводы рабочих-мигрантов (в основном низкоквалифицированных) из России, а существенной доли граждан, численность которых оценить невозможно, — участие в нелегальной торговле наркотиками. Поэтому развитие республики в значительной степени остается зависимым от теневого сектора экономики.

Внутриполитическая ситуация в Таджикистане после т.н. стабилизации,

т.е. примирения официальных властей и исламской оппозиции имела тенденцию к обострению, а внутренняя борьба носила латентный характер. Судя по некоторым данным, исламская оппозиция не оставила планов по возвращению к власти. Тлел региональный сепаратизм, в частности – памирский. Проведение экономических реформ и приватизации экономики также потенциально несло в себе угрозу обострения противоречий между соперничающими кланами и группировками. В этих условиях действующий президент Э.Рахмонов (с 2007 г. – Рахмон) держал курс на сохранение созданной им системы власти.

Таджикское общество постоянно находилось в состоянии напряженного ожидания, которое достигло пика к 2005 г.: в феврале состоялись парламентские выборы, а на следующий год — президентские. Велись напряженные дискуссии по поводу нового закона о выборах. Представители неправительственных партий не допускались на избирательные участки, протоколы заполняются в их отсутствие, причем заполнять можно даже карандашом. Очень высок был по местным меркам регистрационный залоговый взнос для участия партий в выборах. Но на силовую смену власти не решилась ни одна из сторон. Однако существует фактор вооруженной оппозиции: практически любой заметный политик или региональный лидер имел по несколько сотен хорошо вооруженных сторонников, а сила и влияние политиков определялись не партийными программами, а количеством вооруженных наемников.

Другой фактор — крайне низкий уровень развития экономики. Таджикистан — беднейшая страна во всем СНГ. Средняя заработная плата в месяц составляла 7 сомони (менее 2,5 долл.). Разработка сегодня нефтегазовых ресурсов была нерентабельна, т.к. нефть и газ залегают на большой глубине. Перспективным направлением, как и прежде, оставалось использование гидроэлектроэнергии, запасы которой в стране практически неисчерпаемы. Однако, если не считать сельского хозяйства (главным образом хлопководства), главным объектом легальной экономики (и самым привлекательным с точки зрения его предстоящей приватизации) являлся алюминиевый завод в г.Турсунзаде близ границы с Узбекистаном.

Крайняя бедность страны и соседство с Афганистаном вызвали к жизни еще один фактор внутренней и внешней политики — наркобизнес. Непрекращающиеся споры между Москвой и Душанбе по поводу присутствия российских пограничников было не что иное, как отражение спора о том, кто будет контролировать поток наркотиков из Афганистана в Россию и дальше на Запад.

Следующий фактор — клановая раздробленность страны. Власть в Душанбе принадлежала южному, т.н. кулябскому клану. Но руководители на местах были почти полностью самостоятельны. Клановая раздробленность — это, с одной стороны, залог вечного недовольства центром, а с другой — относительная гарантия безопасности существующей власти: поскольку представителям различных кланов порой бывает труднее договориться друг с другом, чем с центральным правительством. В то же время, Рахмонов начинал утрачивать поддержку в своей родной Кулябской области, где нарастало серьезное недовольство политикой сформированного им режима.

Характер власти в Таджикистане заметно отличался от соседних республик Центральной Азии. Рахмонов освободился от бывших соратников и сильных противников: часть арестовал, других заставил покинуть страну, третьих вывел из игры иными путями, но реального контроля над страной не получил. В середине 2000-х гг. сил на решительные действия не было

ни у власти, ни у оппозиции, несмотря на наличие бывших боевиков на стороне одних и правоохранительных органов на стороне других. Тем не менее, в Таджикистане не было базы для серьезных социальных потрясений. Наиболее активная часть населения – молодые и социально активные мужчины (свыше 1 млн. чел.) постоянно находились на заработках за пределами республики, в основном в России и Казахстане.

При этом перспектив смены власти на выборной основе практически не было. Душанбе располагал слабым, но административном ресурсом. Но сама оппозиция не могла переступить через амбиции, клановые и партийные пристрастия различных группировок и лидеров. С другой стороны, внутри каждой партии руководители порой не могли поделить власть и полномочия. Таким образом, режиму Э.Рахмонова, достаточно ослабленному, противостояла не менее слабая оппозиция. Исламская партия Возрождения (ИПВ) после ухода ее лидера Ходжи Акбара Тураджонзода долгое время находилась в кризисе. В ходе подготовки закона о выборах оппозиция допустила тактическую ошибку, предложив чрезмерное количество поправок. Власть приняла 80% поправок, но большинство из них были второстепенные. Тем самым Рахмонову удалось навязать оппозиции выгодный ему вариант закона.

В ИПВ в последнее время на передний план вышел лидер нового формата — Мухиддин Кабири, который пытался сочетать религию и политику по примеру христианских демократов в Европе. Это означало, что таджикская оппозиция начинает отказываться от своего исламского характера и переходить на светские позиции. Однако многим в партии не нравились чрезмерно авторитарные методы управления Кабири.

[1] По разным оценкам, эта война унесла жизни от 50 до 100 тыс. чел.

[2] В частности, в 1993-94 гг. таджикская оппозиция (в лице Тураджон-заде) в Тегеране установила контакт с руководством Казахстана с просьбой выступить посредником в переговорах.

[3] Значительную помощь на региональном уровне оказывал также глав исмаилитов Ага-хан.

[4] По истории постсоветского Таджикистана см.: Шоисматуллоев Ш. Таджикистан в зеркале преемственности и смены поколений. – Душанбе: ФФЭ, 2006. – 320 с.; Абдулло Р. Таджикистан: к вопросу о политических итогах десятилетия независимости // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2001. № 6. С. 102-109; Ализода З. Эволюция парламентаризма в Республике Таджикистан // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2008. № 2. С. 100-106; Джабборов А. Государственное строительство в Таджикистане // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2004. № 1. С. 56-62.

[5] См.: Муллоджанов П. Таджикистан: между Россией, Западом и Востоком // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2004. № 4. С. 110-117.

[6] См.: Олкотт М. Второй шанс Центральной Азии /Моск. Центр Карнеги; Фонд Карнеги за Международный мир. – Москва; Вашингтон, 2005. – С. 145-150.

[7] Асроров И., Асроров З. Экономика Таджикистана в годы независимости // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2001. № 6. С. 109-116; Заурбеков С. Таджикистан: тенденции экономического развития в годы независимости // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2007. № 2. С. 121-129.

[8] Абдрахманов А. Таджикистан: актуальные тенденции в экономике, внутренней и внешней политике // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2007. № 6. С. 77-88.