Пакистан и Центральная Азия

Пакистан никогда не скрывал своих намерений играть роль одного из региональных центров силы в Центральной Азии. Наш регион напрямую входит в орбиту геополитических интересов официального Исламабада. Однако до конца 2001 г. фактором, осложнявшим взаимоотношения Пакистана с центральноазиатскими государствами, являлся Афганистан, или, вернее, главенствовавший там режим талибов. Исламабад был главным союзником движения Талибан со всеми вытекающими от этого последствиями. Со своей стороны постсоветские государства ЦА видели основную угрозу своей безопасности именно в афганском режиме. Это противоречие сыграло основную роль в политической непрочности пакистано-центральноазиатских взаимоотношений.^*

На первом этапе Пакистан пытался использовать религиозный фактор, а именно ислам, как сближающую силу. Однако дальнейший опыт показал, что вопреки ожиданиям этот инструмент приносил прямо противоположный результат, отталкивая руководства центральноазиатских республик, подчеркивающих светский характер развития своих стран.

Экономическая составляющая заинтересованности Пакистана в сотрудничестве с центральноазиатскими республиками СНГ была основана, прежде всего, на сырьевом потенциале ряда из них. В связи с этим, одним из приоритетов для ИРП остается формирование транспортных связей с Центральной Азией, где особое внимание Исламабад обращал на создание магистральных путей сообщения через Афганистан.

измерение безопасности // Казахстан в глобальных процессах (Алматы, IMEP). 2005. № 3. С. 8-17; Стобдан П. Контуры центральноазиатской политики Индии: выстраивание стратегического партнерства с Казахстаном // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2006. № 5. С. 130-144; Moore S. Peril and promise: a survey of India’s strategic relationship with Central Asia // Central Asian Survey (Oxford).

2007. Vol. 26. Issue 2, pp. 279 – 291; Sahai P.S. India and Central Asia: staying engaged // Первый Форум по проблемам безопасности и сотрудничества в Центральноазиатско-Каспийском регионе. – Алматы: ИМЭП, 2008. – С. 99-111; India-Kazakhstan Perspectives. Regional and International Interactions. Eds. by K.Santhanam, K.Baizakova, R.Dwivedi. – New Delhi: ICAF, 2007. – XXII+270 pp.

^* См.: Белокреницкий В. Пакистанский исламизм и Центральная Азия // Азия и Африка сегодня (Москва). 2004. № 9. С. 40-45; Нурша А. Политика Пакистана в Центральной Азии // Analytic (Алматы, КИСИ). 2006. № 6. С. 8-14; Приего А. Пакистан между региональными комплексами безопасности Центральной и Южной Азии // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2008. № 6. С. 63-83; Afzal A. India’s growing Influence in Central Asia: Implications for Pakistan // Strategic Studies (Islamabad). 2003. Vol.23. No 3, pp.155-167; Akhbarzadeh Sh. India and Pakistan’s geostrategic Rivalry in Central Asia // Contemporary South Asia (Basingstoke). 2003. Vol.12. No 2, pp.219-228.

Пакистан являлся одним из главных виновников возникновения реальной угрозы Центральной Азии со стороны воинствующего исламского фундаментализма из Афганистана во второй половине 1990-х гг. Это было следствием стратегии Исламабада по превращению региона в «мусульманский тыл» Пакистана в его конфронтации с Индией. Влияние пакистанского исламорадикализма на обстановку в Центральной Азии на следующем этапе меньше, чем в период господства в Афганистане движения «Талибан». Центральноазиатский регион ныне менее подверженным рискам деструктивного воздействия сил международного исламорадикализма.

Вместе с тем ни одна из базовых внутренних причин, вызывавшая угрозу дестабилизации самого Пакистана не устранена и кроется в реалиях социально-экономического и политического развития этой страны. Вольно или невольно Пакистан остается источником и генератором радикальной исламистской идеологии. Это подтверждается хроникой задержаний в странах Центральной Азии проповедников ваххабизма, активистов Хизбут Тахрир и других течений и сект, которые преимущественно являются выходцами из Пакистана или связаны с этой страной.

Выходцы из Центральной Азии и даже некоторое число молодых мусульман из России обучались в духовных школах и семинариях Пакистана с начала 1990-х гг. Часть из них, прежде всего узбеки, связанные с исламской партией Адолят (Справедливость), присоединились в свое время к боевикам Исламского движения Узбекистана (ИДУ), которое стало ведущей экстремистской организацией региона. Деятельность Хизб-ут-Тахрир нельзя считать связанной лишь с арабской проекцией радикал-исламизма; отделение Хизб-ут Тахрир в 2000 г. появилось в Пакистане и до последнего времени действовало там вполне легально.

Нужно также учитывать, что в Пакистане имеются свои центры просветительско-пропагандистской деятельности, типологически и функционально сходные с сетью Хизб-ут Тахрир. К их числу относится прежде всего организация Табли-ги Джамаат (Общество призыва, иногда она именуется Джамаат-и Таблиг). С Хизб-ут-Тахрир ее роднит пуританство и духовный ригоризм, а отличает менее выраженный политический радикализм, отсутствие призывов к ниспровержению властей и созданию единого исламского государства как неотложной цели джихада. Известно, что посланники и пропагандисты Табли-ги Джамаат (а также организаций, связанных с ДИ и рядом просветительско-благотворительных фондов и школ, в том числе суфийских) на протяжении последнего десятилетия проникали в Центральную Азию и вели там прозелитско-просветительскую деятельность. Пропагандисты из Пакистана, таким образом, способствовали усилению эффекта, который оказывает на местное общество международный исламизм.

С экономической точки зрения Пакистан, как и прежде, заинтересован в наращивании экономических связей со странами региона и не оставляет надежду построить трубопровод из Туркменистана в Южную Азию через свою территорию. В Пакистане считают, что сложились благоприятные условия для развития сотрудничества с Россией и странами Центральной Азии в транспортно-коммуникационной сфере через создание транспортных коридоров «Россия – Центральная Азия – Каракорумское шоссе –Пакистан» и развитие торговых отношений.

Наиболее активные торгово-экономические связи Пакистан поддерживает с Туркменистаном, что объяснимо с учетом заинтересованности Исламабада в осуществлении трубопроводного проекта. Туркменистан — единственная страна в регионе, которую за последние несколько лет 9 раз посетили президенты и премьер-министры Пакистана.

В январе 2003 г. в Ашхабаде президенты Туркмении и Афганистана

С.Ниязов и Х.Карзай, а также премьер-министр Пакистана Мир Зафарулла Хан Джамали подписали межправительственное соглашение о строительстве трансафганского газопровода. Он протянется от туркменского газового месторождения в Довлетабаде через афганский Кандагар в пакистанский Мултан. Газопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан рассчитан на транспортировку топлива с одного из крупнейших в мире туркменского месторождения Довлетабад, запасы которого составляют 1756,6 млрд. кубометров газа, в Центральный Пакистан.

Пакистан с населением около 148 миллионов является одним из самых перспективных рынков в регионе. Природный газ составляет 41.5% общего потребления энергии в стране. В настоящий момент, внутреннее производство природного газа в Пакистане приблизительно равно спросу на него со стороны различных секторов экономики, включая такие, как электроэнергетика и производство минеральных удобрений. Ожидается, что в ближайшие несколько лет спрос на природный газ в Пакистане резко возрастет и достигнет 36.7 млрд. куб. м. к 2005 г. в сравнении с 25.4 млрд. куб. м. в 2002 г. Азиатский банк развития (АБР) окажет финансовую поддержку Пакистану для строительства подземных хранилищ газа (ПХГ) в рамках проекта по строительству газопровода стоимостью 3 млрд. долл. из Туркменистана через территорию Афганистана.

Свои отношения с Исламской Республикой Пакистан Казахстан развивал с учетом сложных отношений этого государства с Индией. Первый официальный визит Президента РК Н.Назарбаева в Пакистан состоялся сразу же после его визита в Дели в феврале 1992 г. 24 февраля между двумя странами были установлены дипломатические отношения. В Исламабаде была подписана аналогичная казахстанско-индийской Декларация о принципах сотрудничества между РК и ИРП, а также ряд других документов. В целях развития отношений и сотрудничества во всех сферах Казахстан и Пакистан создали межправительственную комиссию, в задачи которой входила координация контактов двух сторон в экономике, торговле, науке и культуре.

Расширяя свои отношения с Казахстаном, Пакистан преследовал цель повысить свое влияние в Центральной Азии, которую он рассматривал как часть исламского мира. Казахстан в своих отношениях с Пакистаном, особенно после 1996 г., исходил, прежде всего, из той роли, которую эта страна играла в Афганистане. Таким образом, казахстанско-пакистанские отношения развивались в рамках детерминированности со стороны геополитических проблем и соображений безопасности. Пакистан поддержал идею созыва СВМДА, выступая в то же время против некоторых пунктов обсуждаемых документов, касавшихся снижения ядерных вооружений в Азии. В августе 1995 г. состоялся визит премьер-министра Пакистана Б.Бхутто в Казахстан. В результате визита были подписаны документы по регулированию двусторонних отношений в правовой области. С лета 1995 г. оба государства начинают сотрудничать в борьбе против наркотиков.

В октябре 1996 г. состоялся официальный визит президента Пакистана Ф.Легари в РК. Товарооборот между двумя странами к 1996 г. достиг 12,5 млн. долл., основная часть которого приходилась на казахстанский экспорт. Невысок также был уровень кредитования со стороны правительства Пакистана (51 млн. долл.). Казахстан и Пакистан принимали участие в работе комиссии по разработке транспортных коммуникаций в Центральной, Восточной и Южной Азии. Пакистан проявлял также большой интерес к проектам трубопроводов, которые связали бы каспийские месторождения через Афганистан с Южной Азией. Исламабад выступил посредником по установлению неофициальных контактов казахстанской стороны с представителями Талибана, которые имели место в феврале 1999 г. в пакистанской столице.

В своей политике в отношении Казахстана и всего центральноазиатского региона Пакистан исходит из общности исторического и культурного наследия, религиозных традиций и географической близости. В реальности Пакистан стремился укрепить свои международные позиции за счет Центральной Азии, рассматривая государства региона как мусульманские. Однако и Казахстан, и другие страны региона строили отношения с Пакистаном не в ущерб своим отношениям с Индией. Казахстану отношения с Исламабадом важны в силу того, что Пакистан поддерживает СВМДА, является активным участником таких международных организаций как ОЭС и ОИК.^[1]

Таким образом, Пакистан потенциально остается перспективным экономическим партнером для государств Центральной Азии, прежде всего для Туркменистана, Узбекистана и Казахстана в качестве будущего потребителя углеводородных ресурсов региона. Но нестабильность в Пакистане является потенциальным источником угрозы соседним регионам и государствам, включая Центральную Азию. Непосредственную угрозу нашему региону представляет также вероятность ядерного столкновения между Пакистаном и Индией из-за Кашмира.

Как считает российский автор А.Казанцев, в отношении Пакистана к государствам Центральной Азии существенную роль играют стратегические соображения, связанные с давним конфликтом между ним и Индией. У Пакистана, несмотря на явный недостаток ресурсов, также имеется свой проект для Центральной Азии. В его рамках культурно-исторические соображения неразрывно связаны с военными. В военно-стратегическом плане Индийский субконтинент очень часто завоевывался именно из Центральной Азии. В этом плане данный регион можно рассматривать как «стратегическую глубину» Пакистана.

Нестабильность в Афганистане выступала и до сих пор является одним из важнейших ограничителей на развитие отношений Пакистана с Центральной Азией. Афганская стратегия Исламабада оказалась глубоко ошибочной. Центральноазиатские политические элиты считали Талибан основной угрозой собственной безопасности, а поддерживающий его Пакистан, соответственно, воспринимали как скрытого врага. Поддержка США идеи «Большой Центральной Азии», казалось бы, могла способствовать продвижению пакистанских интересов. Тем не менее, постоянный рост внутренней нестабильности в самом Пакистане и неуспех войны США и НАТО с «Талибаном» в Афганистане привели к тому, что отношения с Центральной Азией не только не развивались, но, напротив, стагнировали.

А.Казанцев заключает: можно провести определенную параллель между результатами центральноазиатских политик Пакистана и Саудовской Аравии. Обе страны попытались использовать идеи и институты ислама для того, чтобы установить эффективные отношения со странами региона. В первом случае это выразилось в поддержке Талибана. Во втором случае – в помощи через различные исламские фонды религиозному возрождению в Центральной Азии. Однако в обоих случаях результат оказался отрицательным. Избранные методы политики лишь серьезно дестабилизировали регион.^[2]

[1] Москаленко В.Н. Пакистан — курс на Центральную Азию // Форум: Центральная Азия в Евразийской перспективе. Восток. 1996. № 5. С. 79-85.

[2] Казанцев А.А. «Большая игра» с неизвестными правилами: мировая политика и Центральная Азия. — Москва: Наследие Евразии, 2008. – С. 215-220.