Туркменская оттепель

Ночью 21 декабря 2006 г., во сне, от приступа острой сердечной недостаточности (по официальной версии) скончался руководитель Туркменистана, бессменный и, по сути, единоличный правитель страны Туркменбаши Сапармурат Ниязов.^[1] Его внезапная смерть породила немало вопросов. Несмотря на то, что Ниязов был, как очевидно следует, серьезно болен, он интенсивно работал в рамках сохранения своего единоличного контроля и был не ограничен в любых прихотях, многие продолжали считать, что его убили.^**

Новым лидером Туркменистана стал Курбанкулы (Гурбанкулы) Бердымухамедов.^[2] Обращал на себя внимание тот факт, что начальник славянской гвардии Туркменбаши, бывший выпускник Высшей школы КГБ СССР А.Реджепов, решительно поддержавший (на первых порах) К.Бердымухаммедова, и сам Бердымухаммедов, окончивший аспирантуру в Москве — люди, тесно связанные с Россией. Назначенный решением Совета безопасности на следующий день после смерти президента С. Ниязова К.Бердымухаммедов де-факто был признан большинством государств мира законным и.о. главы государства, а после выборов – и легитимным президентом. Наблюдатели отмечали, что растерянность, охватившая консервативную, прониязовскую часть туркменской элиты после декабря 2006 г., постепенно стала проходить, а расправиться с консерваторами, доминирующими, например, в Совете по делам религий, в исламских судах (казиятах) и в правящей президентской Демократической партии, новым властям сразу было не под силу.

В республике нарастали экономические проблемы, вызванные не всегда продуманной хозяйственной политикой Туркменбаши. Все это ставило К.Бердымухаммедова в сложное положение. Ему было необходимо в сжатые сроки провести социально-экономические реформы без резких политических изменений, модернизировать инфрастуктуру газовой промышленности, обновить основные фонды производства и т.д. Во внешней политике перед новым руководством Туркмении стояли не менее сложные задачи. По-видимому, Ашхабад продолжил курс по сохранению нейтралитета. Однако Туркменистан был вынужден изменить формат своей политики в отношении России и СНГ, отказавшись от наиболее одиозных шагов С.Ниязова по самоизоляции страны.^[3]

Весной 2007 г. был очевиден курс нового руководства на постепенную, осторожную либерализацию, как утверждают некоторые эксперты — на переход от монократического к олигархическому режиму правления. С одной стороны, раздавались заверения продолжать политику Туркменбаши и ни слова не говорилось о демократии, а с другой – было заявлено о намерении вернуться к прежней системе высшего и среднего образования (от двухлетнего к пятилетнему обучению в вузах и от 9-летнего к 11-летнему — в школах); вернуться к прежней системе пенсионного обеспечения, обеспечить свободный доступ к Интернету, начать строительство новых вузов и даже открыть железнодорожное сообщение с Россией по новой транскаракумской магистрали.

С точки зрения кланового расклада новое туркменское правительство состояло в основном из выходцев племени Теке (в региональном контексте — Мары и Ашхабад). Лишь двое членов кабинета являлись представителями западного клана – йомудов. Как полагали эксперты, ключевой политической фигурой, скорее всего закулисной, должен был стать Акмурад Реджепов, начинавший работать в службе безопасности еще до С.Ниязова, при прежнем первом секретаре ЦК КПТ М.Гапурове. Однако, уже в мае 2007 г. К.Бердымухаммедов сосредоточил в руках такую власть, что смог отправить в отставку (по другим данным – под домашний арест) А.Реджепова, считавшегося главной фигурой в обеспечении прихода к власти нынешнего президента.^[4]

Проблема состояла в том, что крупными государственными чиновниками под сенью культа Туркменбаши были скоплены крупные средства, но деспотический режим Ниязова наглядно показал им, сколь непрочно их богатство и сколь уязвимо их положение. Исходя из этого факта, легко предположить, что теперь им диктатура не нужна. Этому классу нужен такой режим, который позволил бы им сохранить свои капиталы и освободиться от зависимости от верховной власти. Бывшее окружение Туркменбаши готово провозгласить переход к обществу «равных возможностей», ибо оно получило ощутимые стартовые преимущества над остальными слоями общества. Но экономические свободы и иностранные инвестиции в регионы, экономическая самостоятельность самих регионов были не совместимы с сохранением прежней этнической вертикали теке и их клиентеллы из регионов. Таким образом, главное политическое наследство Ниязова было сверхцентрализованное государство, базирующееся на расслоении туркменской нации на кланы (землячества).

Внутренняя политика нового руководства Туркменистана строилась на следующих методах: концентрация власти президентом, этнические методы кадровой политики, переход к «управляемой демократии» (альтернативные выборы), умереннаялиберализаци как способ выбивания козырей у реальной и предполагаемой оппозиции.

В экономике новый лидер страны также столкнулся с серьезными проблемами.^[5] Так, одной из постоянных проблем являлась скрытая безработица, которая при наличии ограниченного количества предприятий, морально и физически устаревшей техники, а также большого уровня рождаемости имела тенденцию к постоянному росту. К числу безработных также можно было причислить и группу граждан страны, обладающих дипломами об окончании высших учебных заведений. Главное следствие этой политики — низкий прожиточный уровень населения, как в регионах, так и городах.

В республике уже много лет наблюдалась скрытая инфляция. После ухода С.Ниязова в реальности экономические проблемы страны нарастали. Это требовало от нового руководства страны принятия неотложных мер по стабилизации положения. Первыми шагами на этом направлении стало введение монополии государства на реализацию хлеба и муки. Сразу после смерти Туркменбаши власти, опасаясь волнений на почве нехватки хлебных изделий, обеспечили выбросы на рынок дополнительных объемов товара. Однако дефицит зерна в Туркменистане сохранялся.

В Туркменистане только три процента земель являются орошаемыми, из которых более половины заняты под хлопок. Потребности страны в зерне составляют 1,7 млн. тонн, но как правило, не покрываются собственным производством. Также в последние годы правления С.Ниязова стали регулярно срываться сборы хлопка. Важным вопросом повестки нового руководства стало обсуждение реформы сельского хозяйства. Базой явились разработанные парламентом три крупных законопроекта — «О председателе сельсовета», «О крестьянском объединении» и «О крестьянском хозяйстве». Были обозначены реальные возможности сельского хозяйства, которые не позволят впредь необоснованно завышать планку госзаказов. Оставалась острой проблема водоснабжения земледельцев. Ее планировалось устранить за счет ранее проложенного канала — т.н. Туркмен-реки, построенных десятков крупных и малых водохранилищ, в их числе и плотина «Достлук» на туркмено-иранской границе. Новое руководство пыталось также стимулировать производство пшеницы и хлопка с помощью финансирования через госфонд.

Во внешней политике К.Бердымухаммедов хотел бы укреплять тесные экономические связи с Россией, в основе которых лежит возможность продавать в Европу туркменский природный газ, прокачивая его через российскую территорию. Россию подобный курс Бердымухаммедова вполне устраивал. При этом Туркменистан не скрывал свое давнее желание экспортировать газ по маршрутам, которые ведут через Каспий в Турцию, и далее — в Европу. Готов Туркменистан поставлять свой газ и в Китай через территорию Узбекистана и Казахстана. Ашхабад также дал понять, что готов к обсуждению вопросов, связанных со статусом Каспия. Новый президент подписал постановление о создании Межведомственной комиссии по Каспийскому морю.

Главной проблемой, с которой пришлось столкнуться молодому лидеру Туркменистана, была дилемма транс- и прикаспийского трубопроводов. Как известно, организацию транзита каспийского газа в Европу в обход России изначально лоббировали США. Коридор должен был состоять из трех звеньев: Транскаспийский газопровод (из Казахстана и Туркменистана в Азербайджан), труба Баку-Тбилиси-Эрзерум и Nabucco (Турция, Болгария, Румыния, Венгрия и Австрия). Усилиями международного консорциума во главе с ВР удалось реализовать только среднее звено, которое возможно лишь частично заполнить сырьем азербайджанского месторождения «Шах-Дениз». Проектная планка добычи на нем установлена на уровне 16 млрд. кубометров в год. Между тем пропускная способность газопровода в Турцию составляет около 30 млрд. кубометров. Недостающие миллиарды кубометров можно было взять только в Туркмении и Казахстане.

Его альтернативой являлся прикаспийский газопровод, проектной мощностью 35 млрд. кубометров в год, должен продублировать маршрут существующей маломощной (10 млрд. кубометров в год) приморской ветки САЦ (Средняя Азия — Центр), проложенной в советский период вдоль Каспийского побережья по туркменской и казахской территориям. Необходимость реконструкции Прикаспийского газопровода возникла несколько лет назад. Ашхабад завел диалог о Прикаспийском проекте напрямую с Европой и заручился согласием её представителя.

В конце января 2007 г. заместитель американского госсекретаря Р.Баучер, курирующий Южную и Центральную Азию, заявил, что США заинтересованы в разнообразии маршрутов экспорта туркменских энергоносителей. В первой половине июня 2007 г. президент Бердымухаммедов принял первого заместителя помощника государственного секретаря США по вопросам стран Южной и Центральной Азии Стивена Манна, который дал понять, что США продолжали поддерживать транскаспийский газопроводный маршрут, считая его наиболее выгодным как для производителя газа, так и для всего региона. Манн выразил надежду, что Туркменистан создаст благоприятные условия для инвесторов и тогда американский и международный частный бизнес сможет участвовать в туркменских энергетических проектах. США поддерживают и другие трубопроводные проекты Туркменистана — трансафганский в Пакистан и Индию, а также газопровод в Китай, Стивен Манн высказался против прокладки газопроводов через Иран.

Однако, в июне 2007 г. новый руководитель Туркменистана начал налаживать отношения с Ираном. Визит Бердымухаммедова в Иран был обставлен подчеркнуто торжественно. В интересах США и ЕС было освободить туркменский газ от зависимости российского газопровода САЦ (Средняя Азия — Центр) и побудить Туркменистан к рассмотрению новых экспортных транзитных вариантов. В то же время, намерения Туркменистана диверсифицировать экспортные газовые маршруты могли осложниться политическим противодействием российского монополиста «Газпрома» и непрозрачностью туркменского энергосектора.

Таким образом, главной целью внешней политики нового руководства Туркменистана на ближайшую перспективу оставалось стремление добиться полной легитимизации пост-ниязовского режима мировым сообществом и международными институтами. Туркменистан занял позицию более активного наблюдателя в региональных организациях (СНГ, ЦАЭС, ЕврАзЭС, ШОС).

Выработка новых маршрутов трубопроводов определялась не только международной конкуренцией вокруг нефтегазовых ресурсов Туркменистана, но и внутренним раскладом сил внутри элит страны. Так, отношение к новым маршрутам экспорта газа во многом зависело от места и влияния в новых структурах власти представителей тех или иных кланово-региональных группировок. Так, выходцы из западного велайата, составляющие костяк туркменского нефтегазового лобби, были заинтересованы в большей независимости от Газпрома. Многие факты указывали на то, что у нового руководства Туркменистана обозначилось ясное стремление выйти из чрезмерной зависимости от российского Газпрома. То есть. новое руководство в Ашхабаде своим приоритетом сделало осуществление диверсификации поставок природного газа из Туркменистана на мировые рынки, минуя Россию.

В качестве приоритета в Центральноазиатском регионе для укрепления двусторонних связей туркменское руководство выбрало Казахстан. В Ашхабаде вызывало большой интерес строительство Казахстаном второй ветки нефтепровода в Китай, допуск на свои урановые рудники японских компаний, переговоры Астаны с Китаем и Японией, а также с Францией по поводу сооружения первой казахстанской АЭС. Но экономическим интересам Казахстана отвечала существующая ситуация, когда Астана получала плату за транзит туркменского газа через территорию РК. Этот факт заставлял Казахстан — как важный элемент транзита из Средней Азии в Европу — поддерживать российскую (в реальности – российско-казахстанскую) монополию по транспортировке углеводородов с территории соседей. По проблеме Каспийского моря появились признаки сближения Ашхабада с общей позицией Азербайджана, РК и РФ.

[1] С.Пейруз так пишет об исторической роли Туркменбаши: первые пятнадцать лет независимости Туркменистана неразрывно связаны с амбициозной личностью президента С.Ниязова. Именно он смоделировал как политические институты страны, так и культурную жизнь и оставил негативный след, длительные последствия которого до сих пор трудно измерить. С 1991 г. первое постсоветское поколение выросло полностью в атмосфере, отмеченной культом личности, отсутствием государственных структур, которое были бы дифференцированы от личности президента. ^** Надо заметить, что слухи об убийстве не беспокоили новых руководителей Туркменистана. С одной стороны, потому, что реальных доказательств убийства не было; с другой, версия об убийстве косвенно показывает, что захватившие власть — люди очень решительные: «они убили диктатора», чтобы модернизировать Туркменистан и открыть страну миру.

[2] Г.Бердымухаммедов в правительстве С. Ниязова работал последние 10 лет, из них 5 — на посту вице-премьера по науке, образованию и здравоохранению. По образованию врач-стоматолог, кандидат медицинских наук. Отец его был полковником МВД, а старший брат — высокопоставленным офицером КГБ ТССР. Он победил на выборах 11 февраля 2007 г., набрав почти 90% голосов.

[3] Абдрахманов А. Некоторые вопросы развития ситуации внутри и вокруг Туркменистана // Казахстан в глобальных процессах (Алматы, ИМЭП). 2007. № 1. С. 32-42; Абдрахманов А. Туркменистан: изменения конструкции государственной власти и политики // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2007. № 3. С. 154-165; Кадыров Ш. В Туркменистан. Дворцовый переворот? // Азия и Африка сегодня (Москва). 2007. № 4. С. 41-45; Куртов А. Туркменистан: особенности политического транзита и безопасность региона // Казахстан в глобальных процессах (Алматы, ИМЭП). 2007. № 1. С. 43-47; Проклов И. Политическая система современного Туркменистана // Азия и Африка сегодня. 2007. № 10. С. 29-33; Проклов И. Современный политический процесс в Туркменистане // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2008. № 2. С. 172-180; Что будет в Туркменистане? Круглый стол 23 января 2007 г. – М: Московский центр Карнеги. Рабочие материалы. Вып. 1 2007. – 24 с.

[4] Как стало известно, в борьбе за президентское кресло Реджепов поддержал не Бердымухаммедова, а своего земляка — главу Карабекаульского района Мухаммедназара Гурбанова. Реджепов был арестован 17 мая 2007 г. Свою роль сыграл фактор борьбы за установления контроля над финансовыми потоками: скорее всего отец и сын (также снятый с должности) Реджеповы не только знали о схемах вывода за границу капиталов Ниязова, но и могли управлять этим процессом.

[5] По неофициальным данным, в последние годы своей жизни С.Ниязов успел перенаправить через подставные коммерческие структуры на Запад до трех миллиардов долларов, полученных от продажи нефти, газа и хлопка. Большую часть, по некоторым сведениям, — в Дойче Банк. Новое руководство страны предпринимало усилия по возвращению этих средств в бюджет.