Таджикская многовекторность

Среди постсоветских стран Центральной Азии, Таджикистан является наиболее тесно связанным с проблемами Афганистана. Это объясняется этнолингвистической близостью таджиков, живущих по обе стороны границы, а также тем, что во время гражданской войны в Таджикистане, руководители таджикской оппозиции находились на территории Афганистана и поддерживали контакты с различными этническими и военными группировками. Таким же образом, после взятия Кабула талибами в 1996 г., президент Афганистана, этнический таджик Бурхануддин Раббани находился в Таджикистане и получал поддержку от таджикских властей.

Таджикистан являлся, таким образом, надежным тылом афганской оппозиции – через авиабазу в Кулябе, «Северный Альянс» получал помощь от России, Индии и Ирана.

В то же время, Таджикистан является главной опорой российского влияния в Центральной Азии – с 1992 г. здесь были размещены более 20 000 российских солдат, в задачу которых входит охрана таджикско-афганской границы. Во внешнеполитической сфере, на наш взгляд, приоритетом для Душанбе остается военно-политическое сотрудничество с Россией. Некоторое сближение, наметившееся после 2001 года, особенно в 2005-м, с США и Францией представляется определенной дипломатической игрой, обусловленной ситуацией в Афганистане и в других соседних странах. Укрепление же экономических связей с Китаем, Ираном и Казахстаном более перспективно для РТ.

После террористических актов 11 сентября 2001 г., официальный Душанбе сразу же подтвердил желание сотрудничать с Вашингтоном, однако позднее (вероятно, под влиянием России) изменил свою позицию – 16 сентября министр иностранных дел Таджикистана заявил, что его правительство не позволит использовать территорию страны для нанесения ударов по Афганистану. Эта позиция держалась до 8 октября – даты начала военной операции, когда Душанбе заявил о том, готов предоставить силам антитеррористической коалиции свое воздушное пространство, и в случае необходимости, аэропорты. В отличие от Узбекистана, тесные военные связи с Россией мешали Таджикистану принимать важные внешнеполитические решения без одобрения Москвы. В то же время, таджикская администрация ждала, пока Вашингтон не заявит о своей поддержке Северного Альянса. Лишь после начала тесного сотрудничества американской армии и Северного Альянса, Таджикистан разрешил размещение солдат иностранных армий на своей территории, а несколько позднее – использование авиабазы Куляб в 40 километрах от таджикско-афганской границы.

США и Франция также заручились разрешением таджикского правительства на использование авиабазы Айни, расположенной вблизи Душанбе. Помимо сильного влияния России, на позицию таджикской администрации повлиял и другой фактор – страх перед наплывом большого количества беженцев из Афганистана в Таджикистан. Вследствие трудной экономической ситуации, страна столкнулась бы с риском гуманитарной катастрофы.

Главным приоритетом для Таджикистана являлась стабилизация обстановки в Афганистане, которая является важным элементом безопасности самого Таджикистана. Помимо этого, падение режима «Талибан» и расширение влияния Северного альянса, имеющего тесные связи с таджикской администрацией, также являлось значительной выгодой для Таджикистана. В новом правительстве Хамида Карзая, этнические таджики контролировали ключевые посты министров иностранных дел (Абдулла Абдулла), обороны (Мухаммад Фахим) и внутренних дел (Юнус Кануни).

Франция оказывала содействие в подготовке военных кадров для вооруженных сил Таджикистана и военно-техническую помощь. В ходе визита министра обороны Франции Мишель Аллио-Мари в Таджикистан в 2003 г. была заключена договоренность об углублении военно-технического сотрудничества и проведении совместных учений таджикских и французских военнослужащих.

В то же время, в отношении Таджикистана говорить о реальной многовекторности сложно. Стратегическое и международное положение республики детерминировано соседством с Афганистаном, глубокой (до определенного времени) зависимостью от России, культурно-исторической тягой к Ирану, положением в системе наркотрафика, угрозой исламизма и антитеррористической операцией в Афганистане.

В ходе своего визита в США в 2002 г. Э.Рахмонов получил крупные политические авансы в Белом доме: ему было обещаны сотрудничество в военной области на два года, широкая финансовая помощь и т.д. Стороны не договорились за закрытыми дверями об управлении российской военной базой в случае военных действий. Создавалось впечатление, что Таджикистан взял курс на полную и резкую переориентацию своего внешнеполитического курса. Это подтверждалось тем фактом, что Вашингтон фактически закрыл глаза на продление срока президентских полномочий Э.Рахмоновым.

Таджикистан приобрел важное значение с точки зрения антитеррористической операции в Афганистане, тесных связей между Душанбе и Северным Альянсом, в связи с проблемой наркотиков, а также вследствие расположения в республике российских сил (201-я дивизия). В течение 2002 года выявилась вполне отчетливая тенденция в политике США и их союзников по коалиции, нацеленной на вытеснение военного присутствия России из Таджикистана.

Президент Рахмонов, пытавшийся в 2003-04 гг. балансировать между Вашингтоном и Москвой, оказался в ловушке, которую устроил себе сам: повернувшись к Западу, он не приобрел в его лице надежного союзника, а союзника в лице России мог бы потерять. Реальный масштаб проблем в российско-таджикских отношениях оценить было довольно сложно. Однако очевидно, что проблема вывода пограничников была только видимой вершиной айсберга. За этим стояли серьезные российские деловые и стратегические интересы.

В Таджикистане Россия с 2004 г. продемонстрировала новый подход, который несколько ранее в пробном варианте был опробован в Киргизии: военные базы в обмен на инвестиции. Крупный российский бизнес получил в свои руки не только самые крупные и теоретически самые дешевые в мире стратегические гидроресурсы, но и возможность в будущем стратегически влиять на всю энергетическую политику в регионе. за последнее время Москва сумела заметно укрепить свои позиции в Таджикистане. Если ранее российские интересы в этой республике были сосредоточены в основном вокруг проблем безопасности, охраны границы и пресечения наркотрафика, то на новом этапе Россия стремилась закрепиться в Таджикистане экономически.

На территории Таджикистана — в Душанбе разместилась военно-воздушная база НАТО. В основном здесь располагался французский воинский контингент. На авиабазе постоянно находились военно-транспортные самолеты ВВС Франции и свыше 120 военнослужащих. Великобритания финансировала программу по изучению английского языка в военном лицее и военном институте республики, а в специализированных учебных заведениях британских вооруженных сил ежегодно стажируются группы таджикских офицеров.

Таджикистан стал последней из постсоветских стран (если не считать нейтральный Туркменистан), подключившихся к программе НАТО «Партнерство во имя мира». Таджикская сторона рассчитывала на получение военно-технической помощи, которая была крайне актуальна для страны, считающей себя форпостом борьбы с наркобизнесом и международным терроризмом в Центральной Азии. В этой связи Душанбе уже рассматривал планы обучения своих военных специалистов в академиях стран НАТО, получая поддержку в сфере защиты окружающей среды и борьбы с чрезвычайными ситуациями. Но самое главное для Душанбе было придать импульс военной реформе в стране.

В отношении Таджикистана интересы КНР можно было сформулировать по времени их возникновения в хронологическом порядке: делимитация границы, борьба с терроризмом и наркоторговлей, транспортно-коммуникационные проекты, энергетика. На начальном этапе независимости Таджикистана, отделенный от него высокогорными хребтами Китай находился на периферии экономических интересов этого молодого государства, которое в свою очередь из-за внутренней междоусобицы не интересовало китайских бизнесменов. На следующем этапе, рассчитывая существенно расширить двусторонние экономические связи, Душанбе и Пекин прилагали усилия, направленные на создание надежного сообщения между двумя странами.

Нельзя обойти вниманием и визит Э.Рахмонова в Китай в январе 2007 г., результатом которого явилось таджикско-китайское соглашение об участии компании Sinohydro в сооружении Зерафшанской ГЭС мощностью 150 МВт. В последнее время особую динамику обрели отношения Душанбе с Пекином, что связано с потребностью Таджикистана в таком мощном инвесторе, как Китай (он не увязывает свои проекты с политическими аспектами). Одним из важнейших итогов нормализации их пограничной проблемы стало завершение строительства прямого транспортного коридора Ташкурган — Хорог через перевал Кульма (4 363 м), который предоставил Таджикистану прямой выход как в СУАР, так и (через Каракорумское шоссе) к Пакистану и далее — к Индийскому океану.

В последнее время усилил свою активность в Таджикистане Иран. Тегеран оказал двум областям Таджикистана безвозмездную помощь в размере 200 тыс. долларов для оказания помощи двум областям Таджикистана. Таджикистану была также предоставлена помощь в размере 5 млн. долларов для строительства тоннеля, который свяжет южную и северную части страны. Ранее Иран уже выделял 5 млн. долларов на строительство названного тоннеля. В декабре 2005 г. подписано и в январе 2007 г. ратифицировано таджикско-иранское соглашение о строительстве Сангтудинской ГЭС-2 стоимостью 220 млн. долл. Однако серьезным препятствием для этих планов является отсутствие высоковольтных линий электропередач (ЛЭП). Для решения этой проблемы Таджикистан предлагает зарубежным инвесторам профинансировать строительство ЛЭП мощностью 500 кВт с юга на север Таджикистана с последующим транзитом в Казахстан и Россию, а также из Таджикистана в Афганистан и далее до Пакистана и Ирана

Помимо России КОГГ (Агентство по контролю за незаконным оборотом наркотиков) поддерживали США поставками автомобильной техники и средств связи. Эта помощь оценивалась приблизительно в 3 млн. долларов.

Это было существенно меньше, чем затраты России.

Отдельным направлением во внешней политике Душанбе были отношения с исламским миром. В 1997 г. президент РТ Эмомали Рахмонов посетил с официальным визитом Саудовскую Аравию. Одним из результатов визита было предоставление Таджикистану беспроцентного кредита Исламского банка. Сотрудничество республики с ОИК, в том числе с ее специализированными институтами, не ограничивается получением кредитов. Душанбе сотрудничает с Координационной группой арабских фондов ИБР: Фонда Кувейта, Фонда Саудовской Аравии и Фонда ОПЕК. Таджикистан предложил 70 важных проектов в сферах энергетики, транспорта, финансов, сельского хозяйства, здравоохранения, просвещения, телекоммуникаций и пр.

Кроме того, в республике функционируют и неправительственные исламские структуры, в частности Организация Ага Хана по развитию (АКДН) — Фонд Ага Хана, который внес достойный вклад в достижение мира в Таджикистане и постконфликтное восстановление экономики страны. В настоящее время Фонд Ага Хана действует во всех областях РТ, в ее столице и в районах республиканского подчинения. В 1999 году Программа защиты предпринимательства (ЭСФ) и Фонд Ага Хана по экономическому развитию (АКФЕД) предоставили 700 предприятиям кредит на 530 тыс. долл. Эти средства были выделены на развитие сельского хозяйства, хлопковой промышленности и туризма. Средний объем кредита составил 1 000 долл. сроком на месяц, что способствовало созданию 15 тыс. новых рабочих мест. Общее направление программ АКДН по просвещению — сотрудничество с правительством для поддержки реформ системы образования — от начальных школ до высших учебных заведений.

Программа Ага Хана по развитию подготовила специальную Программу реформы сельского хозяйства (АПР), которая охватывает семь районов ГБАО и семь территорий республиканского подчинения. В целом на реализацию своих программ в Таджикистане Фонд Ага Хана выделил более 150 млн. долл. Эти средства были израсходованы в тяжелые годы гражданской войны и после ее завершения, когда в стране еще царила нестабильная обстановка. Благодаря авторитету и влиянию Фонда в различных странах, он смог привлечь инвестиции в РТ.^[1]

В послевоенное время в социально-экономическое развитие РТ внесли свой вклад и две другие исламские структуры: Фонд развития Саудовской Аравии и Кувейтский фонд развития арабской экономики. Но наряду с легальными исламскими организациями в республике действовали нелегальные, в том числе религиозно-политическая партия «Хизб ут-Тахрир-ал-Ислами».

Вытеснение России

В 2004 г. статус 201-й мотострелковой дивизии был изменен. На ее основе была создана российская военная база, ставшая первой военной базой сухопутных войск России в Центральной Азии. В настоящее время Россия совместно с Таджикистаном и Индией6 оборудует новую авиабазу на аэродроме Айни в 25 км от Душанбе. Таким образом, в Таджикистане Россия в 2004 г. продемонстрировала новый подход, который в предыдущем году в пробном варианте был опробован в Киргизии: военные базы в обмен на инвестиции.

Договор о создании российской базы в Таджикистане был подписан еще в 2001 году, и затем ратифицирован обоими парламентами. Но подписать необходимый в таких случаях закрепляющий протокол об обмене ратификационными грамотами президенты двух стран не торопились. Всякий раз, когда дело доходило до разработки конкретного механизма, Душанбе выдвигал претензии к российской стороне, что призывы Москвы к союзничеству мало чем подкреплены, что Россия не предоставляет Таджикистану никаких льгот в области торгово-экономических отношений. Иногда отношения осложнялись по вине Москвы, когда Россия проводила массовые депортации таджикских гастарбайтеров из Подмосковья.^[2]

Следует отметить, что таджикская сторона в ходе предварительных переговоров с Москвой прибегла к шантажу. Душанбе в качестве предварительного условия для создания постоянной российской военной базы требовал не только списать государственный долг в 300 млн. долларов, образовавшийся по линии торгово-экономического и военно-технического сотрудничества, но также выплатить 50 млн. долларов за использование оптико-электронного комплекса «Нурек» («Окно»). Душанбе потребовал права «принимать на себя в чрезвычайных ситуациях командование российской 201-й дивизией и использовать ее для защиты национальных интересов».

Э.Рахмонов даже готов был ревизовать достигнутые летом 2005 года в Сочи договоренности с Владимиром Путиным. Так, 14 сентября Душанбе посетил президент Ирана М.Хатами и подписал с Рахмоновым меморандум, в соответствии с которым Тегерану был обещан контрольный пакет в строящейся Сангтудинской ГЭС-1 на реке Вахш. И это при том, что контрольный пакет еще ранее был обещан РАО «ЕЭС России». Российские энергетики без политического прикрытия вряд ли отстояли бы этот проект. Но Кремль дал Рахмонову ясно понять, что поводом для визита Путина в Таджикистан в октябре этого года может быть только подписание всего пакета предварительных договоренностей. Однако компромисс был найден в июне 2006 года, когда к Путину на отдых в Сочи приехал Э.Рахмонов. В результате родилась схема «база в обмен на инвестиции».

Итог визита стал фактически болезненным компромиссом для всех: Москва купила электронный узел в Нуреке за 242,5 млн. долларов из трехсот, которые Таджикистан задолжал России, а оставшиеся пятьдесят с лишним миллионов долга таджикская сторона пообещала России в виде доли акций Сангтудинской ГЭС. Рахмонов согласился на создание из 201-й мотострелковой дивизии постоянной российской военной базы с одним из самых больших российских военных контингентов в СНГ – до 20 тыс. человек без права брать на себя командование, а также получение из рук российских пограничников контроля над национальной границей к 2006 году.

Вывод российских пограничников означал не только сокращение геополитического влияния России в республике и регионе в целом, но и опасность резкого роста наркотрафика через таджикско-афганскую границу и далее в Россию, проникновение на ее территорию международных террористов и исламских экстремистов. И основания для таких опасений у России были серьезные. Москва понимала, что на нынешнем этапе Душанбе едва ли под силу организовать охрану границы с Афганистаном профессионально и эффективно. Несмотря на помощь США и НАТО, погранслужба Таджикистана пока не смогла наладить надежный заслон контрабанде наркотиков из Афганистана, которая остается серьезнейшей проблемой. Руководство республики еще до окончания 2005 г. (дата окончательного вывода российских погранвойск) обратилось к России с просьбой оказать помощь таджикским пограничникам на особо опасных участках границы.

Костяк базы составила российская 201-я Гатчинская дважды Краснознаменная мотострелковая дивизия, дислоцированная на окраине Душанбе. В конце Второй мировой войны это соединение было переведено в Таджикистан, и за эти годы дивизия лишь однажды покидала республику: в течение почти десятилетия в составе 40-й армии участвовала в боевых операциях в Афганистане. Во время гражданской войны в Таджикистане, российские военные составили ядро коллективных миротворческих сил. Дивизия насчитывала около 5 тысяч военных. Кроме того, их число в составе базы пополняли все воинские части России в республике, включая авиагруппу ВВС и уникальный оптико-электронный узел обнаружения высокоорбитальных космических объектов «Нурек», расположенный в 70 километрах к юго-востоку от Душанбе, где круглый год ясная погода и космические объекты можно обнаружить на высоте до 40 тысяч километров.^[3]Единственной серьезной проблемой являлось соглашение, касающееся охраны афгано-таджикской границы. Согласно договоренности, охрана границы переходила в ведение таджикских пограничников. В то же время создавалась российская оперативная группа, которая могла использовать фактор внезапности и действовать на свой страх и риск.

Российские военные соседствовали с натовскими: к примеру, российская авиационная группа, базирующаяся на аэродроме в таджикской столице, делила его с американскими и французскими летчиками. У последней российско-таджикской договоренности была и экономическая составляющая. Россия пообещала Таджикистану инвестировать в его экономику порядка двух миллиардов долларов в течение пяти лет. Объект «Нурек» передавался в российскую собственность на 49 лет с символической платой 0,3 долл. в год. Россия со своей стороны списывала 242 миллиона долларов таджикского долга.

Большая часть обещанных инвестиций должна была быть вложена РАО ЕЭС в строительство Сангтудинской ГЭС (компания была намерена построить станцию «под ключ» и готова вложить порядка 250 млн. долл., из которых 50 млн. были бы зачтены Россией в счет погашения госдолга Таджикистана) и компанией «Русал» — в сооружение Рагунской гидроэлектростанции (первоначально — около 560 млн. долл.). Кроме того, в следующие семь лет в республике должен был быть построен новый алюминиевый завод (600 млн. долл.) и реконструирован старый. Тем самым крупный российский бизнес получил бы в свои руки не только самые крупные (порядка 528 миллиардов киловатт-часов потенциальной выработки) и теоретически самые дешевые в мире стратегические гидроресурсы, но и возможность в будущем стратегически влиять на всю энергетическую политику в регионе.

Российско-таджикское сотрудничество в энергетической сфере вступило в активную фазу после визита президента России в республику в октябре 2004 г. Тогда были подписаны соглашения об участии российских компаний в строительстве ГЭС в Таджикистане. По общему мнению, наиболее инвестиционно привлекательной в экономике Таджикистана является гидроэнергетическая отрасль. Доля гидроэнергетики в общей структуре энергоресурсов республики составляет более 95%25. Гидроэнергоресурсы Таджикистана можно, без сомнения, охарактеризовать как уникальные. По некоторым данным, на долю Таджикистана приходится около 4% гидроэнергопотенциала планеты.

К потенциально интересным для Москвы промышленным активам можно было отнести Вахшский азотно-туковый завод (средней величины производитель азотных удобрений), Яванский электрохимический комбинат (во времена СССР был одним из крупнейших производителей магния), серебродобывающий ГОК, месторождения поваренной соли. Все эти предприятия находились в упадке, быстро возродить их можно либо путем восстановления советских передельных цепочек, либо переориентировав на экспорт. В первом случае неизбежно прямое участие российского капитала. Во втором случае помимо инвестиций потребовались серьезные вложения в транспортную инфраструктуру, поскольку надежное и безопасное железнодорожное сообщение у Таджикистана было только с Россией. Однако российские отраслевые инвесторы, которые могли бы заинтересоваться этими активами, еще сами находились в стадии становления, так что они вряд ли смогли бы торговаться за таджикские заводы.

В результате Россия получала бы взамен, во-первых, право экспорта электроэнергии в энерго-дефицитные Иран и Пакистан; во-вторых, учет интересов российских алюминиевых холдингов в приватизации Таджикского алюминиевого завода, намеченной на 2007 год (то есть после достройки ГЭС). По мощности ТАЗ входит в пятерку крупнейших алюминиевых заводов на территории бывшего СССР. Его экспортная выручка формирует 55% бюджета Таджикистана.

С начала 2004 года представители правительства Таджикистана неоднократно делали заявления о готовности своих пограничников самостоятельно охранять госграницу. В своих обращениях они опирались на Соглашение между РФ и РТ от 25 мая 1993 года о статусе Погранвойск РФ в Таджикистане, где четко было прописано, что российская сторона будет оказывать республике помощь и поддержку в формировании погранвойск Таджикистана и по мере готовности последних передавать функции по защите границы с Афганистаном и Китаем. Фактически, этот процесс начался еще в 1998 году, когда в порядке эксперимента таджикским пограничникам были переданы 73 километра на Калай-Хумбском участке, а в 2002 году – весь участок таджикско-китайской границы на Мургабе.

Известно, что на заработках в России проживает около миллиона таджикских граждан. Москва пообещала Душанбе максимально смягчить их по большей части нелегальный статус. То есть, ввести смягченный порядок регистрации таджикских гастарбайтеров, но при условии, если приезжие граждане Таджикистана будут исправно платить российские налоги. По некоторым оценкам, их число превышает 1 млн. (свыше 90% — нелегальные иммигранты), общая сумма денежных средств, которые они переводили на родину только по официальным банковским каналам составляло 280 млн. в год, а по неофициальным оценкам — свыше 1 млрд. долл. (годовой бюджет Таджикистана составлял 250 млн. долл., объем западных кредитов, включая гуманитарную помощь, не превышал 150-200 млн. долл.).

Введение визового режима между Россией и Таджикистаном означало бы, что на родину в Таджикистан хлынул бы поток социально активных людей, но лишенных средств к существованию. Это могло бы закончиться голодным бунтом и падением режима и как следствие — гражданской войной.

В новом веке в Таджикистане усилилась проблема т.н. памирского сепаратизма. События в мае 2004 г. в Горно-Бадахшанской автономной области были связаны одновременно с растущими противоречиями внутри Таджикистана, российско-таджикскими отношениями и проблемой наркотиков. Вывод российских пограничников планировалось начать именно с памирского участка таджико-афганской границы в зоне дислокации Хорогского погранотряда. Против этого резко выступило местное население. В конце мая в главных городах автономной области прошли митинги протеста, инициативная группа начала сбор подписей под письмом в адрес президента РФ В.Путина, выдержанном в весьма резких для официального Душанбе тонах, а наиболее радикальные участники демонстрации пригрозили лечь под выводимые БТР.

В письме президенту России (по некоторым данным, его подписали свыше 100 тыс. человек) утверждалось, что руководство страны проводит «предательскую политику по отношению к братской России и жителям Горного Бадахшана». При этом недвусмысленно делался намек на то, что власти Таджикистана сознательно открывают границу для потока наркотиков по указке некоего «большого демократического государства», объявившего России «белую войну». Авторы этого послания указали, как именно население Горного Бадахшана может противостоять политике Душанбе. В частности, речь шла о соглашении о протекторате между Россией и Бадахшаном от 1895 года. Тем самым становилось ясным стремление местных властей строить отношения с Москвой минуя Душанбе. Двенадцатилетнее летнее присутствие России в регионе не прошло бесследно: на тот момент около 10 тыс. жителей Горного Бадахшана имели российские паспорта.

Реальный масштаб проблем в российско-таджикских отношениях оценить было довольно сложно. Однако очевидно, что проблема вывода пограничников была только видимой вершиной айсберга. За этим стояли серьезные российские деловые и стратегические интересы. Если бы в руководстве Таджикистана возобладала бы линия на отход от России, то Москва могла поставить вопрос о судьбе советских стратегических объектов: о т.н. 6-м комбинате в г. Чкаловске на севере Таджикистана, где велись работы по обогащению урана; о ряде других закрытых городов и производств, о которых широкой публике было мало известно; об уникальном оптико-электронным комплексом слежения за спутниками «Окно» в Нуреке, входящим в состав космических войск России и др.

Отношения, выстраиваемые таджикским руководством в сторону России, в какой-то степени объяснимы. Душанбе стремится ослабить свою сильную зависимость от России и диверсифицировать внешнеполитические и внешнеэкономические связи. Наиболее серьезную конкуренцию России в Таджикистане может составить Иран. Это объясняется как этноязыковой, исторической и культурной общностью таджиков и иранцев, традиционностью таджико-иранских связей, так и готовностью иранских компаний инвестировать в таджикские экономические проекты.^[4]

[1] Умаров Ф. Таджикистан: особенности сотрудничества с ведущими международными исламскими организациями // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2008. № 2. С. 135-144.

[2] Айни было выбрано не случайно. Во времена СССР здесь располагался вертолетно-ремонтный завод. В Айни планировалось разместить авиагруппу российской военной базы (6 штурмовиков Су-25 и 12 вертолетов Ми-8 и Ми-24), а также таджикскую и индийскую авиационную технику. Индия разместила там 12 боевых самолетов МиГ-29 и один учебно-боевой самолет, предназначенный для обучения таджикских летчиков.

[3] Комплекс был заложен еще в 1979 г., но распад СССР помешал закончить его сооружение и введение в строй. В режиме боевого дежурства комплекс заработал лишь с марта 2004 г. Географическое расположение комплекса уникально (расположен на высоте 2200 м в горах Санглок, входящих в горную систему Памира11). Небо здесь остается ясным практически 365 дней в году. Это позволяет эффективно наблюдать за космосом, а именно, каждый космический аппарат, выведенный на орбиту с высотой более 2000 км с любого полигона мира, на первых же витках оказывается в зоне видимости «Окна». . Работа комплекса полностью автоматизирована. Он может функционировать без операторов в реальном масштабе времени.

[4] См.: Абдулатипов Р. Динамика российско-таджикских отношений // Международная жизнь (Москва). 2008. № 3. С.15-24.