Восьмиконтурная модель психики
Личностное содержание неаналитической стратегии
Ключ к пониманию высших, неаналитических форм стратегии дает восьмиконтурная модель психики Т.Лири [Лири, 2000]. Согласно данной модели, поведение человека может быть представлено как результат взаимодействия нескольких жестко закрепленных (импринтированных) паттернов.
Древнейшим из них является биовыживательный контур, сцепленный с продолговатым мозгом. Контур этот возник с появлением жизни на Земле; современную форму он принял у первых млекопитающих. У человека импринт первого контура возникает при рождении.
Биовыживательный контур определяет сосательный рефлекс и далее все функции организма, связанные с питанием. Он же инициирует в человеческих языках систему понятий, а в культуре — ценностей, связанных с образом Матери.
С военной точки зрения первый контур обеспечивает так называемую спайку в частях и соединениях перед лицом опасности. Будучи древнейшими, импринты первого контура всегда широко использовались в военном деле; проявлением этого контура в классической стратегии является принцип экономии сил (следует предпочесть такой образ действий, при котором минимальны потери). В рамках высшей стратегии биовыживательный контур отвечает за этику войны: им, в частности, продиктовано императивное требование минимизировать жертвы среди мирного населения сражающихся сторон, то есть прежде всего среди матерей и детей.
Эмоционально-территориальный контур связан с подкоркой головного мозга и возник вместе с древними приматами. Этот контур отвечает за проявление низших эмоций (прежде всего — активной и пассивной агрессии) и определяет положение индивидуума в стае одомашненных приматов — людей. Импринт второго контура возникает на первом году жизни ребенка — в период овладения ходьбой.
Контур инициирует систему понятий, связанных с иерархией, подавлением, насилием, территорией обитания. В известном смысле государства и армии представляют собой отражение на уровне социума болезненных импринтов второго контура.
В армии второй контур проявляется как гротескная военная дисциплина и ее тень — дедовщина. В большей степени именно этот контур отвечает за жестокость войн, военных конфликтов, да и мирной казарменной жизни. Воплощением имп-ринта эмоционально-териториального контура служит сержант, который, заметим, может носить и генеральские погоны.
Семантический контур имеет отношение к коре левого полушария и, частично, к лобным долям головного мозга. Импринт происходит, когда ребенок учится говорить, то есть когда, повторяя эволюцию вида, человеческий детеныш:
«…сойдя с ума, проснулся Человеком, опаснейшим и злейшим из зверей,
безумным Разумом и одержимым Верой…»
Данный контур определяет собственно разум: умение находить логические (т.е. измеримые) связи между объектами, умение аргументировать свою позицию, не прибегая к физической силе или эмоциональному давлению. Контур отвечает за научное познание, и воплощением его может быть признан ученый, являющийся одновременно и узким специалистом в своей области, и человеком высокой культуры.
Революционный вклад в военное искусство классической немецкой школы (Клаузевиц, Энгельс, Мольтке-старший, Шлиффен) состоит именно в обогащении армейской среды паттернами третьего контура. Германский Генеральный штаб «породил новый тип офицера — никогда не участвующего в боях и скорее ученого, нежели солдата». Это немедленно привело к антагонизму между штабами и передовой, но тем не менее позволило создать аналитическую теорию стратегии и блестяще воплотить ее в жизнь.
Серьезной ошибкой немецких военных аналитиков была уверенность, что Разум и в самом деле исчерпывается третьим контуром (характерное заблуждение интеллигенции, от которого ей так и не удалось избавиться, несмотря на опыт трех мировых войн и нескольких революций). Между тем Советский Союз убедительно опроверг аналитические построения стратегов шлиффеновской школы, распрост-ра-нив «пространство войны» на иную — социальную плоскость.
Социально-половой контур определяет паттерны сексуального поведения и формируется в предпубертатный и пубертатный периоды развития человека. Исторически он был порожден тяжелейшими противоречиями в прасоциумах, где крупные приматы, в психике которых эволюционно задан личный эгоизм, учились жить в коллективе, не сводящемся к семье или стае. Биохимически контур связан с «новой корой» левого полушария и таламусом.
Четвертый контур задает формы взаимосвязи индивидуума и общества; именно с этим контуром связаны религиозные и идеологические течения (превращенные формы сексуальности).
В военном деле четвертый контур породил отвратительную, но действенную гипермодернистскую стратегию, то есть войну против самих условий существования неприятельского государства и народа.
Четвертый контур превращает убийство (и самоубийство) на войне в форму сексуального поведения, то есть использует для решения стратегических задач основной у большинства людей ресурс психики. Именно использованием паттернов социально-полового контура удалось создать войсковые части, начисто лишенные инстинкта самосохранения[159].
Этим контуром кончается первый круг психики: ее древнейшие отделы, отвечающие за эволюционно устойчивые личные стратегии, ее сравнительно новые конструкты, инициирующие эволюционно-неустойчивые поведенческие паттерны. Однако мозг, являясь информационной моделью Вселенной, содержит в себе структуры, связанные не только с прошлой эволюцией (сохранение смыслов), но и с эволюцией будущей (распаковка смыслов).
Контуры второго круга проявлены не у всех; с этой точки зрения их функционирование неочевидно. Высшие моды психики — нелокальный квантовый контур и контур метапрог-раммирования — отвечают за связь индивидуума со Вселенной в целом. Сомнительно, чтобы на том уровне, на котором функционируют эти контуры, могли иметь хоть какой-то смысл локальные военно-политические «разборки» на одной из планет Солнечной Системы[160].
Иначе обстоит дело с промежуточными контурами, и прежде всего пятым, или нейросоматическим. Этот контур связан с корой и подкоркой правого полушария мозга и активно импретируется на уровне социума в наши дни[161]. (Мы не знаем, каким именно образом происходит импринт на уровне индивидуума; предполагается, что он каким-то образом связан с ведущей функцией левой руки. Существуют психофизиологические средства и медитативные техники, позволяющие спроектировать сознание на уровень пятого контура — примером подобной техники может служить ребефинг.)
Нейросоматический контур отвечает за интуитивные «проколы Сути», и с этой точки зрения стратегия чуда всегда связана с возбуждением в психике ответственного командира нейросоматического уровня, позволяющего построить и навязать — своим войскам и противнику — безумный «тоннель Реальности». Другими словами, мышление на уровне пятого контура позволяет увидеть победу, средства, при помощи которых она будет достигнута, и чудеса, которые для этого понадобятся. Здесь кроется секрет «странных инноваций»: они отнюдь не берутся «с потолка», но привносятся в мир интуитивными озарениями. Каждое такое новшество поэтому имеет смысл, хотя сплошь и рядом он скрыт от аналитического истолкования[162].
Значительно более богатые ресурсы содержит шестой — нейрогенетический контур. Если интуитивные озарения пятого происходят все-таки на уровне личности, то шестой контур включает в работу коллективный мозг всего социума — архетипические конструкты, коллективное бессознательное. Это уровень богов, богинь и демонов, уровень представлений (здесь математический термин «представление» используется как отдаленный синоним слова «воплощение») эгрегоров и иных информационных объектов. В стратегии шестой контур — кольцо Всевластья, позволяющее решать любые задачи или же обходиться без их решения.
В истории не было полководцев, сознательно работающих с нейрогенетической составляющей своей психики, однако паттерны этого уровня оставляют следы (прежде всего на близком к нему нейросоматическом уровне), которые могут быть прочитаны и использованы.
Проявлением информационного давления шестого контура в стратегии служит закон серии — волнообразное чередование «счастливых» и «несчастливых» серий событий. «Чудесная операция» может иметь успех, только если она попадает в полосу благоприятствования.
Классическая теория вероятностей неприменима к серийным полосам, порожденным паттернами нейрогенетического контура. Совпадения в таких сериях только кажутся случайными: совпадение есть механизм, посредством которого организующие структуры коллективного бессознательного проявляют себя в мире наблюдаемом[163].
С нейрогенетическим законом серии связано издревле известное явление «предварительного преодоления обстоятельств», проявляющееся в классической формуле: «безумцам сопутствует удача». Заметим, что эта поговорка вновь связывает неаналитические операции с безумием. Заметим также, что наши читатели, оставшиеся на третьем, семантическом уровне восприятия, а среди них, конечно же, аналитики, ученые и военные нуждаются в построениях математических, а не метафорических. Напоминание о безумствах, чудесах и хаосе тревожит их неоткрытые к жизни контуры «всеобщей связности мира». Так, обобщенный бизнесмен, привыкший все покупать за деньги, не признает бескорыстных чувств, тем паче поступков, а убежденный фармаколог обзывает шарлатанами всех, успешно излечивающих без лекарств. Впрочем, по высказыванию Нильса Бора, подкова на двери помогает даже тем, кто в нее совершенно не верит.
Итак, неаналитическое военное искусство связано с возбуждением в психике командующего высокоэнергетических структур, известных в теории Т.Лири [Лири, 2000] как нейро-соматический и нейрогенетический контуры мозга. Поскольку на данном уровне развития человечества далеко не все индивидуумы умеют работать с высшими поведенческими паттернами, неаналитическая стратегия носит исключительно личностный характер и требует от командира проявления особых способностей. Речь идет по сути о личной гениальности, о реконструировании «пространства войны» на основе полученных интуитивным путем знаков, символов, а то и просто намеков.