Европейская крепость

Быстрые изменения в Восточной Европе поставили в сложное положение политиков в Западной Европе. Им было необходимо в достаточно сжатые сроки разработать политическую модель для адаптации в новых условиях, связать новую ситуацию с процессом европейской интеграции и учесть интересы всего западного альянса в целом, в первую очередь НАТО. С момента принятия Единого Европейского Акта в 1985 г. Европейское Сообщество двигалось к созданию Европейского Союза. Революции в Восточной Европе поставили перед процессом интеграции Европы новые задачи. ГДР должна была стать опытным полигоном для реализации модели вхождения государства с плановой экономикой в систему отношений европейского общего рынка.

На встрече Большой Семерки в Париже в июне 1989 г. было фактически принято решение об адаптации Польши и Венгрии в перспективе в западные структуры. Это означало провозглашение концепции «Европейской крепости» (Fortress Europe). На этой стадии внутри западного альянса существовало два рода опасений: США испытывали недоверие к концепции «Европейской крепости», опасаясь снижение своей роли в качестве гаранта европейской, или атлантической безопасности; Франция и Великобритания боялись, что с объединением Германии и распространением немецкого влияния дальше на восток возродится известный геостратегический принцип Германии Drang nach Osten. Все это заставило Париж и Лондон предпринять шаги по интенсификации своих двусторонних отношений в сфере безопасности (разработка совместных ядерных ракет класса «воздух-земля»). ФРГ в это время пребывала в состоянии эйфории от объединения. Знаменитый визит М.Горбачева в июне 1990 г. в Германию породил т.н. Горбоманию. Однако о снижении роли США в Европе было еще рано говорить. Именно Вашингтон взял в свои руки инициативу по всем направлением контроля над вооружениями и разоружением в Европе, как ядерным, так и обычным. Лидирующая роль Соединенных Штатов была официально закреплена в ходе сорокалетнего юбилея НАТО. На вопрос — будет ли НАТО? (Whether NATO?) — ответ был получен однозначно; оставался открытым вопрос — куда идет НАТО? (Whither NATO?).