Смена образа: из «Блестящей Изоляции» в мировые лидеры (1933 – 1945 гг.)
Период, предшествовавший Второй мировой войне, явился переломным в истории Соединенных Штатов. Страна оказалась в состоянии глубочайшего кризиса, поставившего под вопрос само существование капиталистической системы в США. По образному выражению американского писателя Джона Стейнбека, в Америке созревали «гроздья гнева». Спасение американскому капитализму принес «новый курс» президента Франклина Рузвельта (1933 – 1945 гг.), означавший небывалый рост государственного вмешательства в экономику и социальные отношения. Острая политическая борьба, сопровождавшая проведение реформ, требовала достижения согласия хотя бы по вопросам внешней политики. Учитывая настроения народа, американское правительство пошло на демонстративное дистанцирование от международных проблем, в первую очередь европейских, где к тому же воочию стала проявляться угроза возникновения новой мировой войны. В 1933 году США сорвали международную конференцию по проблеме стабилизации мировой экономики в Лондоне, показав свое намерение заниматься спасением собственной экономики без учета пожеланий других стран.
В США 30-е годы стали периодом открытого доминирования изоляционизма. Изоляционистское движение приобрело в эти годы еще более сложный характер, чем в прошлом. Можно выделить четыре фракции, составлявшие это движение: две традиционные – демократическая и имперская, и две новые, обусловленные спецификой момента – леворадикальная и профашистская. Представители каждой из них преследовали собственные цели. Демократическое течение выступало против американского вмешательства в европейские проблемы, т.к. опасалось, что США, как и в годы Первой мировой войны, вмешавшись в войну, похоронят перспективу либеральных реформ. Имперские изоляционисты отстаивали свой священный принцип «свободы рук», рассчитывая, что истощение противоборствующих в Европе сторон откроет Америке путь к мировому лидерству. Леворадикальные изоляционисты видели в призывах к участию в борьбе против агрессивных государств ловушку, попавшись в которую, американский народ утратит возникшую возможность путем радикальных преобразований создать «справедливое общество». К тому же они исходя из опыта Первой мировой войны и послевоенного развития не видели существенной разницы между Германией и Италией, с одной стороны, и Великобританией и Францией – с другой, считая и тех и других империалистическими державами, схлестнувшимися из-за дележа мира. Представители профашистского течения опасались, что вмешательство США, если оно произойдет, будет неминуемо направлено против Германии и Италии, а это означало, по их мнению, крах фашистских режимов и создание условий для дальнейшего распространения коммунизма.
Изоляционистские настроения, и без того сильные в стране, занятой своими внутренними проблемами, еще более усилились в результате деятельности комитета Ная (сентябрь 1934 – февраль 1936г.), созданного сенатом США для расследования причин вступления Америки в Первую мировую войну. Заслушав многочисленных свидетелей ( а среди вызванных в комитет был даже сам Дж.П.Морган – крупнейший финансист страны), комитет пришел к выводу, что Америка не просто вступила в войну, но была втянута в нее ради обеспечения корыстных целей крупных финансистов и производителей оружия США. Комитет раскрыл также механизм массированной пропаганды, направленной на обработку общественного мнения в пользу Антанты.
Материалы деятельности комитета легли в основу принятого в 30-е годы в США законодательства о нейтралитете. Принятие законов стимулировалось обострением международной обстановки. В 1935 году Италия начала агрессию против Эфиопии, в 1936 году началась война в Испании, превратившаяся в своеобразную репетицию Второй мировой войны. В 1937 году Япония развернула боевые действия в Китае. Война неотвратимо приближалась. В Америке перспектива нового мирового конфликта вызвала взрыв политической активности изоляционистов, поставивших своей целью исключить факторы, ведущие к участию США в Великой войне. Три закона о нейтралитете, принятые в 1935 – 1937 годах, запрещали продажу американского оружия воюющим странам, перевозку оружия и военного снаряжения на американских судах, а также плавание американских судов в зонах военных действий. Запрещалось участие американских граждан в военных конфликтах под угрозой утраты гражданства, их плавание на судах воюющих стран и т.д. Еще ранее, в 1934 году, специальный «акт Джонсона» отказывал в предоставлении займов и кредитов странам, не выплатившим Соединенным Штатам свои военные долги. Специальным актом в январе 1937 года эти положения были распространены и на гражданскую войну в Испании. Правда, и здесь была предпринята попытка не лишать совсем уж страну выгоды от заморских военных конфликтов. Закон о нейтралитете 1937 года вводил принцип «cash-and-carry» (плати и вези), разрешавший продажу американского оружия воюющим странам при условии оплаты наличными и вывоза закупленного оружия из США на собственных кораблях. Объективно, с учетом складывавшейся ситуации этот принцип был более выгоден Англии и Франции, чем их противникам, в силу явного преобладания этих стран на морях. Но по форме принятые законы были официальной декларацией нежелания Америки втягиваться в европейские конфликты.
Сам Ф. Рузвельт был давним поклонником идей В. Вильсона о руководящей роли США в мире. Осенью 1937 года он выступил в Чикаго со своей знаменитой «карантинной речью», в которой завуалировано высказался за коллективные действия по предотвращению военной угрозы. Но хор возмущенных голосов изоляционистов заставил его пойти на попятный. Тем не менее США пристально следили за развитием международной ситуации, демонстрируя по мере возможности близость своей позиции к позиции своих бывших союзников по Первой мировой войне.
Резкий поворот Ф. Рузвельт совершил в политике по отношению к Советскому Союзу. Осознавая роль СССР как сдерживающего фактора и в Европе, и тем более в Азии, он отказался от демонстративного игнорирования Советского государства и установил в 1933г. с СССР нормальные дипломатические отношения.
Изменилась и политика США в Латинской Америке. На смену открытому вмешательству пришла политика «доброго соседа». США вывели войска из Гаити, отказались от поправки Платта на Кубе, пересмотрели кабальные условия договора с Панамой, заявили о готовности поддержать процесс реформ в Бразилии, несколько либерализовали условия торговли со своими южными соседями, начав практиковать новые договоры с ними на условиях взаимности. Хотя зачастую изменения в американской политике носили декларативный характер и были обусловлены ухудшением международной обстановки. В то же время США продолжали поддерживать режим Сомосы в Никарагуа (по принципу «Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын»), подняли шум из-за национализации иностранной собственности в Мексике. Для них Латинская Америка продолжала оставаться этаким «задним двором». Доктрину Монро никто отменять не собирался.
Гораздо труднее стало проводить в жизнь принцип «открытых дверей» в Азии. Япония открыто бросила вызов старым колониальным державам, провозгласив лозунг «Азия для азиатов». Это напрямую угрожало интересам США, и США готовились встретить этот вызов. Рузвельт начал исподволь готовить нацию к будущему конфликту, делая это, однако, крайне осторожно и постепенно.
Летом 1939 года неизбежность войны осознавалась буквально всеми. Накануне открытия военных действий в Европе конгресс США в четвертый раз обратился к проблеме нейтралитета. Развернулись ожесточенные дебаты. Сторонники коллективных действий против стран-агрессоров делали все для пересмотра ставших одиозными положений закона. Но успеха не добились. Буквально перед нападением Германии на Польшу закон о нейтралитете получил новое подтверждение. Есть точка зрения, что решение американского конгресса в определенной степени подкрепило решимость германских лидеров пойти на развязывание войны.
С началом европейской войны США сохранили свой принцип стороннего наблюдателя. Но только внешне. На протяжении 1939 – 1941 годов Америка шаг за шагом приближалась к полному участию в войне. Особенно важные вехи на этом пути: решение об обмене устаревших эсминцев на английские базы в Карибском море в сентябре 1940 г. (помощь Англии в борьбе против Германии, когда Англия осталась практически в полном одиночестве); установление патрулирования американских военных кораблей в Атлантике, облегчавшего борьбу англичан против германских подводных лодок (апрель 1941 г.), расширение военных ассигнований и военного производства и, наконец, знаменитый закон о «ленд-лизе», обеспечивавший Соединенным Штатам роль «арсенала демократии» (март 1941 г.). Уже летом 1941 года участие США в войне было делом времени. Не случайно, формально невоюющая страна стала одним из инициаторов принятия так называемой Атлантической хартии (август 1941 г.), провозгласившей основные цели ведения войны против германского блока. Рузвельт поддержал Советский Союз, когда Германия начала осуществление своего «плана Барбаросса», а впоследствии распространил на СССР закон о «ленд-лизе» (7 ноября 1941 г.).
И все же вплоть до нападения японцев на американскую базу в Пирл-Харборе вступать в войну Рузвельт не решился. Американское мнение было по-прежнему преимущественно изоляционистским. Агрессивный акт Японии (7 декабря 1941 г.) эту проблему снял. Не случайно уже в те времена возникла версия, что американский президент сознательно спровоцировал это нападение Японии, т. к. был уверен, что другого пути к участию в войне у него нет.
В годы Второй мировой войны резко возросла военная мощь Соединенных Штатов. Была введена всеобщая воинская повинность, создана многомиллионная армия, самый мощный в мире флот и небывалые по масштабам военно-воздушные силы. К концу войны США вплотную подошли к созданию ядерного оружия. Американские вооруженные силы сражались на тихоокеанском и европейском театрах военных действий, участвовали в освобождение от войск Оси Северной Африки, Италии, вместе с английскими войсками осуществили высадку в Нормандии. К концу войны ни один человек в мире не мог отрицать тот факт, что Соединенные Штаты уверенно вышли на лидирующие позиции.
Вторая мировая война резко активизировала старые концепции американской гегемонии в будущем послевоенном мире – и среди интервенционистов, и среди правых изоляционистов. Но исходя из опыта 1919 года они понимали: участие США в войне должно быть более впечатляющим, а роль – решающей. Способствовало этим планам исчезновение Франции с политической арены после ее поражения и оккупации, а также все более возраставшая зависимость от США их давнего соперника Великобритании. У. Черчилль в конце концов смирился с новой ролью Англии в качестве младшего партнера богатой заокеанской республики. Сложнее обстояло дело с другим партнером по коалиции – Советским Союзом, роль и влияние которого в ходе войны росли еще большими темпами, чем влияние Соединенных Штатов. Новый расклад сил обусловил планы американского президента на послевоенное время. Рузвельт считал необходимым максимальное ослабление Германии, Италии и Японии и создание блока четырех держав – США, Англии, Китая и СССР – для обеспечения необходимого контроля над мировыми делами. Заинтересованность Рузвельта в послевоенном сотрудничестве с СССР обусловила поведение американского президента в ходе переговоров «большой тройки» в Тегеране и Ялте, результаты которых до сих пор вызывают резкую критику со стороны американских правых кругов. Рузвельт был готов пойти на предоставление Советскому Союзу в будущем займов и кредитов на восстановление разрушенной экономики, при этом рассчитывая на то, что расширение торгово-экономических контактов между двумя странами будет способствовать все большему включению СССР в мировую экономику и приведет к постепенной трансформации советского общества, хотя далеко не все политические деятели США разделяли точку зрения своего президента. Многие из них по-прежнему видели в СССР воплощение мирового зла, к тому же чересчур усилившегося в результате войны.
Война привела к расширению присутствия США в Латинской Америке. Выдвигая необходимость коллективных действий по предотвращению интервенции в Западном полушарии, Вашингтон добился фактической координации военных усилий латиноамериканских стран под эгидой Соединенных Штатов. США стали крупнейшим торговым партнером соседей по континенту. Расширились объемы вкладываемых американскими предпринимателями капиталов в этом регионе. Результатом стала возросшая зависимость латиноамериканских стран от своего северного соседа.
Не терялись США и в других регионах мира. Американские капиталы и товары шли вместе с американскими войсками. К концу войны даже в британских колониях объем торговли с США превосходил объем торговли с метрополией. А впереди маячила работа по восстановлению разрушенной Европы, суля гигантские прибыли и открывая невиданные ранее перспективы.
* * *
Из послания президента Ф.Д. Рузвельта конгрессу (3.01.1934 г.)
«Я ясно указал, что Соединенные Штаты не могут принять участие в политических комбинациях в Европе… Что бы ни случилось на континенте за океаном, Соединенные Штаты Америки останутся и должны остаться, как о том молились «отцы-основатели», с развязанными руками и свободой выбора» (62, 234).
Из речи президента США Ф.Д. Рузвельта (2.10.1935 г.)
«Американский народ имеет лишь одну заботу, выражает лишь одно чувство: что бы ни случилось на континентах за морем, США будут и должны, как о том давным-давно молились «отцы-основатели» страны, оставаться не связанными ни с кем и сохранять свободу действий… Мы не только искренне стремимся к миру, нами движет твердая решимость избежать тех опасностей, которые могут поставить под угрозу наши мирные отношения с остальными странами» (54, 169).
Из письма редактора либерального журнала «Nation»
У. Черчиллю (1938 г.)
«День, в который мы вступим в войну, будет последним днем демократии в нашей стране… если война придет к вам, лучшей услугой для вас с нашей стороны будет, если мы останемся вне войны. Вы, европейцы, в любом случае – победите ли вы или проиграете – окажетесь банкротами. Кто-то должен сохранить достаточно сил и средств для того, чтобы снова привести мир в порядок, если это еще будет возможно» (Nation. 1938. Dec. 5. P.480).
Из книги американского публициста 30-х годов Л. Хартли
«Мы можем легко создать американскую империю, управляемую из Вашингтона. Мы имеем возможность в настоящее время, являясь пока что самой великой из всех великих держав, взять курс на подобную политику и подчинить все Западное полушарие американскому флагу. Активное и умелое использование нашей морской, экономической и потенциальной военной мощи позволит нам даже расширить наше господство за пределы полушария, пока Европа и Восточная Азия остаются раздробленными, для того чтобы установить мировую американскую гегемонию и направить всемирное развитие по пути установления нашего мирового господства, основанного на американских долларах, линкорах и бомбардировщиках» (67, 63-64).
АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ И УГРОЗА ВОЙНЫ
В ноябре 1935 г. 71% опрошенных выступил против сотрудничества США с другими странами в деле обуздания агрессоров (12, 65).
Если, по данным других опросов, в 1936 году 48% американцев были готовы ради сохранения мира пойти на ограничения торговли с агрессором, то это было максимально решительным шагом, поскольку лишь 12% поддерживали возможность участия США в коллективных военных акциях (Fortune. Jan. 1936. P. 46, 71).
«Большинство американцев считало возможным для США сохранение нейтралитета в будущей европейской войне, а наилучшим средством достижения этого 69% считали жесткое законодательство о нейтралитете»
(12, 46, 71).
Из «карантинной речи» президента США Ф.Д. Рузвельта (5.10.1937г.)
«Мир, свобода и безопасность для девяноста процентов населения земного шара находятся под угрозой со стороны остальных десяти процентов, которые угрожают разрушением всех международных законов и установлений… Похоже, к несчастью, верно, что эпидемия всемирных беззаконий распространяется вширь. Когда эпидемия заразной болезни начинает распространяться в разные стороны, общество объединенными усилиями устраивает карантин для больных, с тем чтобы защитить здоровье остальных и предотвратить распространение заразы» (41, 341).
Из статьи американского публициста У. Липпмана (октябрь 1937 г.)
«Не будем себя обманывать, мы живем в мире, в котором великие милитаристские державы встали на путь завоеваний. Демократии потенциально сильнее этих диктатур, но они более мягкотелы, поглощены собой и дезориентированы. Они не хотят признать очевидный факт: на государство, готовое сражаться, нет никаких реальных способов воздействия, если они не подкреплены такой же готовностью сражаться… Я пишу это вовсе не для того, чтобы прямо или косвенно предложить военный союз против этой всемирной агрессии. На данный момент трудно себе представить, чтобы можно было ответственно предлагать столь опасное средство… Я знаю только одно: все больше свидетельств того, что по мере отступления либеральных стран агрессия усиливается и появляется все больше оснований опасаться, что если либеральные страны не встанут вместе, то они падут врозь» (52, 156-157).
Из статьи в газете «New York Times» (июнь 1938 г.)
«Американское общественное мнение возмущено германским захватом Австрии… Агрессивные страны ошибутся, если они сбросят США со счетов. Мы полностью готовы поддерживать демократические страны в случае возникновения большой войны в Европе… Закон о нейтралитете не помешает американцам помогать своим естественным союзникам» (New York Times. 1938. June 15).
Из выступления в прессе бывшего президента США Г. Гувера (октябрь 1938 г.)
«Я убежден, что ни Германия, ни другие фашистские государства не желают войны с западными демократиями, пока эти демократии не мешают продвижению фашизма на восток» (New York Herald Tribune. 1938. October 30).
Из письма американского публициста У. Липпмана
английскому дипломату Г. Никольсону (ноябрь 1938 г.)
«Цивилизация должна иметь неуязвимый центр, вокруг которого могли бы сплачиваться силы закона и порядка. В течение долгого времени этим центром были Британские острова. Но теперь, когда и они стали уязвимы, многим из нас здесь кажется, что нельзя больше рассчитывать на ту же роль Великобритании в мире, которую она играла в XIX столетии. Единственной неуязвимой великой державой остаемся мы…» (52, 161).
Из послания президента США Ф.Д. Рузвельта
конгрессу 4 января 1939 г.
«Вокруг нас везде бушуют необъявленные войны – настоящие и экономические. Везде вокруг нас существует угроза новых агрессий – военных и экономических… Приходят такие времена в жизни людей, когда они должны быть готовы защищать не только свои очаги, но самые основы веры и человечества, на которых стоят их храмы, их правительства и сама их цивилизация…
Страны, которые придерживаются нерушимости договоров и добрососедства в своих отношениях с другими странами, не могут без ущерба для себя оставаться безразличными к нарушениям международного правопорядка. Они не могут вечно оставлять без эффектных протестов акты агрессий против родственных стран – акты, которые автоматически направлены против всех нас…
Есть много методов, за исключением войны, но значительно более сильных и эффективных, чем простые слова, донести до сознания правительств-агрессоров единую волю нашего народа» (54, 215).
Из выступления лидера изоляционистов сенатора
А. Ванденберга (февраль 1939 г.)
«Да, верно то, что мы живем в мире, где, по сравнению с временами Вашингтона, время и пространство сжались до предела. Но я все еще благодарю Господа за два океана, отъединяющих нас от остального мира; и даже если они теперь не столь обширны, с нами до сих пор пребывает благословение Всевышнего, ибо они могут быть широкомасштабно и с толком использованы… Мы от всей души сочувствуем жертвам национальных и интернациональных эксцессов по всему земному шару; но мы не являемся и не можем являться мировым спасателем или мировым полицейским». (41, 346).
Публицист У. Липпман о причинах признания СССР (1933 г.)
«Признание имеет множество преимуществ. Великая держава Россия лежит между двумя опасными центрами современного мира: восточной Азией и центральной Европой» (31, 335).
Американский историк Э. Робинсон о политике «доброго соседа»
«В политике «доброго соседа» в большей степени подчеркивались не обещания взаимной торговли, а то положение, что мы не в войне, даже не ведем экономическую войну. Однако это было упрощенным взглядом на то, что представляет собой мир. Соединенные Штаты будут жить в мире, но только на условиях дяди Сэма!» (72. – 133).
Из выступления президента «Юнайтед Фрут Компани» генерала
Р. Вуда об отношении к странам Латинской Америки (1940 г.)
«Мы не можем терпеть ни одно правительство в Мексике, Южной Америке или Центральной Америке, которое не было бы дружественно к США, и в случае необходимости готовы применить силу, чтобы добиться этого» (62, 313).
Американский историк Дж. Пратт о предоставлении независимости Филиппинам правительством Ф.Д. Рузвельта
«Американские государственные деятели часто ссылаются на этот закон (о независимости Филиппин) как на акт щедрости и мудрости, которому хорошо бы последовать другим колониальным державам. Неприятно, однако, при этом указать, что закон, навязавший независимость Филиппинам, едва ли был мудрым и совсем не щедрым. Он пожертвовал благосостоянием филиппинцев во имя предполагаемого благополучия американских фермеров и рабочих, прикрыв ущерб поцелуем независимости… На 90% он объясняется циничным желанием американских предпринимателей закрыть американский рынок для филиппинцев, чего бы это ни стоило последним» (70, 310).
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ НА ПУТИ К ВОЙНЕ
Из обращения к нации президента США Ф.Д. Рузвельта
3 сентября 1939 г.
«Пусть никто небрежно или лживо не говорит о том, что Америка когда-нибудь пошлет свои армии в Европу. Мы стремимся не допустить войны до наших очагов, не позволим ей прийти. В этом мы имеем исторический прецедент, восходящий ко дням администрации Д. Вашингтона…
Наша страна останется нейтральной, но я не могу требовать, чтобы каждый американец сохранял также нейтралитет в своих мыслях. Даже нейтральный человек имеет право учитывать факты. Даже от нейтрального человека нельзя требовать, чтобы он заставил молчать свой разум и свою совесть…
Я надеюсь, что Соединенные Штаты останутся вне войны. Я верю, что это будет так. И я заверяю вас самым решительным образом, что все усилия нашего правительства будут направлены к этой цели» (54, 234).
Из обращения к нации президента Ф.Д. Рузвельта 10 июня 1940 г.
«Некоторые все еще находятся во власти теперь очевидного заблуждения, что мы в США можем позволить своей стране стать одиноким островом в мире, где господствует философия силы. Такой остров, быть может, надежда тех, кто еще рассуждает и голосует как «изоляционисты». Но этот остров представляется мне и большинству американцев страшным кошмаром, где голодные люди брошены в тюрьму со скованными руками и ногами и их кормят через прутья решетки презирающие их безжалостные господа других континентов. Естественно, что мы должны спросить себя, как не допустить сооружения этой тюрьмы и как избежать заточения в ней». (63, 268 -269).
Из обращения к нации президента Ф.Д. Рузвельта 27 мая 1941 г. (провозглашение «четырех свобод»)
«Мы не примем мир, где бы господствовал Гитлер. И мы не примем мир, подобный послевоенному миру двадцатых годов, где бы можно было вновь посеять и взрастить семена гитлеризма. Мы примем только такой мир, который был бы предан делу свободы слова и самовыражения – свободы каждого почитать Бога собственным путем – свободы от нужды – и свободы от страха» (41, 350).
Из выступления полковника Макнэри на совещании у генерала
Дж. Маршалла о необходимости помощи Великобритании
(апрель 1941 г.)
«Все, что способствует падению Британских островов, ведет к перекладыванию всей тяжести войны на Соединенные Штаты… Если мы будем выжидать, то дело кончится тем, что мы останемся в одиночестве и внутренние беспорядки могут привести к появлению коммунизма» (50, 73).
Американский публицист Л. Стоун о необходимости
помощи Великобритании (июль 1941 года)
«Даже самым слепым из нас теперь должно быть ясно, что США не могут чувствовать себя в безопасности, если нацисты захватят Англию и установят свой контроль над всей Европой и Африкой. Самые эгоистические соображения самосохранения требуют, чтобы вся мощь американских вооруженных сил и американской промышленности была использована для разгрома нацистской Германии, пока еще есть время. Это – реалистические соображения, и в них не содержится никакого альтруизма» (57, 170).
Из выступления президента Ф.Д. Рузвельта на пресс-конференции 17.12.1940 г. с обоснованием необходимости закона о ленд-лизе
«Наилучшей непосредственной обороной Соединенных Штатов являются успехи Англии в деле ее самообороны…». Надо вводить ленд-лиз. Президент объясняет, почему. «Я пытаюсь теперь ликвидировать символ доллара. Я полагаю, что освободиться от этого глупого старого символа доллара — это совершенно новая идея для всех присутствующих здесь.
Я хочу пояснить это вам наглядным примером. Предположим, что загорелся дом моего соседа, а у меня на расстоянии 400-500 футов от него есть садовый шланг. Если он сможет взять мой шланг и присоединить к своему насосу, то я смогу помочь ему потушить пожар. Что же я делаю? Я не говорю ему перед этим: «Эй, сосед, мой шланг стоит 15 долларов, и вы должны мне заплатить 15 долларов за него». Мне не нужны эти 15 долларов, я хочу, чтобы после тушения пожара мой шланг вернулся ко мне». (54, 287-288).
Оценка современником выступления президента
«По моему мнению, можно совершенно точно сказать, что это сравнение с домом соседа помогло Рузвельту выиграть борьбу за закон о ленд-лизе. Предстояли два месяца самых ожесточенных дебатов, какие когда-либо знала история Америки, но на протяжении всего этого периода американский народ в целом сохранял убеждение в том, что не могло быть ничего слишком радикального или слишком опасного в предложении президента предоставить взаймы наш садовый шланг англичанам, столь героически сопротивлявшимся в неравной борьбе» (26, 387).
Из воспоминаний президента США Гарри С. Трумэна о ленд-лизе
«Деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно, спасали множество американских жизней. Каждый русский, английский или австралийский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шел в бой, пропорционально сокращал военные опасности для нашей собственной молодежи» (34, 234).
АТЛАНТИЧЕСКАЯ ХАРТИЯ
Президент Соединенных Штатов Америки и премьер-министр У. Черчилль, представляющий Его Величества Правительство Соединенного Королевства при своей встрече сочли необходимым сделать общеизвестными некоторые общие принципы национальной политики обоих государств, на которые они возлагают свои надежды в чаянии лучшего будущего для всего мира.
Первое: их страны не стремятся к территориальным или иным приобретениям.
Второе: они желают, чтобы не происходили никакие территориальные изменения без свободно выраженного мнения заинтересованных народов.
Третье: они уважают права всех народов на выбор формы правления, при которой они будут жить; и они желают видеть восстановленными суверенные права и самоуправление тех народов, которые были насильственно их лишены.
Четвертое: они будут поощрять со всем надлежащим уважением к существующим обязательствам расширение возможностей доступа каждого государства, великого или малого, победителя или побежденного, к торговле и к мировым источникам сырья, которые им необходимы для их экономического процветания.
Пятое: они стремятся обеспечить максимально полное сотрудничество всех народов в экономической сфере с конечной целью достижения ими всеми улучшения условий труда, экономического успеха и социальной обеспеченности.
Шестое: после окончательного разгрома нацистской тирании они надеются на установление такого положения, которое позволит всем народам чувствовать себя в безопасности в рамках своих национальных границ и которое обеспечит уверенность всем людям прожить свою жизнь в безопасности от страха и нужды.
Седьмое: такой порядок обеспечит всем людям возможность пересекать моря и океаны без помех.
Восьмое: они верят, что все народы исходя как из реальных, так и духовных причин должны прийти к отказу от использования силы. Поскольку никакой мир не может быть обеспечен, пока наземные, морские и воздушные вооружения будут по-прежнему использоваться нациями, угрожающими или способными угрожать агрессией, они верят, добиваясь установления широкой и постоянной системы безопасности, что разоружение таких наций необходимо. Они соответственно будут способствовать и поощрять все практические меры, которые будут облегчать миролюбивым народам тяжкое бремя вооружений.
Франклин Д. Рузвельт Уинстон С. Черчилль (8, 316).
АМЕРИКАНО-СОВЕТСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ГОДЫ ВОЙНЫ
Из выступления на пресс-конференции заместителя Государственного
секретаря США С. Уэллеса об отношении к СССР (23.06.1941 г.)
«Для Соединенных Штатов принципы и доктрины коммунистической диктатуры столь же нетерпимы и чужды, как принципы и доктрины нацистской диктатуры… По мнению правительства США, любая борьба против гитлеризма, любое сплочение сил, выступающих против гитлеризма, независимо от их происхождения, ускорит конец нынешних германских правителей и тем самым будет способствовать нашей собственной обороне и безопасности. Гитлеровские армии сегодня – главная опасность для американского континента» (62, 237).
Из выступления в печати сенатора (будущего президента США)
Гарри Трумэна 24 июня 1941 г. – отношение
к советско-германской войне
«Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах» (New York Times. 1941. June 24).
ДАННЫЕ ОПРОСОВ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ ЛЕТОМ 1941 ГОДА
23 июня 1941 г. за продажу СССР военных материалов выступала 1/3 опрошенных, в августе – 70%. (15, 1102).
За ленд-лиз для СССР в августе 1941:
38% – за,
39% – против,
11% – не знают о ленд-лизе,
12% – нет мнения;
конец сентября:
49% – за,
44% – против (15, 411, 1102).
Октябрь:
73,3% – за,
13,5% – против,
13,2% – нет мнения (15, 961).
24 июня на вопрос: «В происходящей войне между Германией и Россией какую из сторон вы бы хотели видеть победителем – Германию или Россию?» ответы были следующими:
Россию – 72%,
Германию – 4%,
ни одну из них – 17%
не высказали мнения – 7% (15, 1187).
ИМПЕРСКИЕ ПРЕТЕНЗИИ США
Из выступления спец. советника при председателе правления
компании «Дженерал Моторз» Ч. Доуни перед предпринимателями о целях войны для США (23.09.1941 г.)
«За успешным окончанием войны должен последовать вооруженный англосаксонский мир… Англия, вероятно, не будет в состоянии погашать старые и новые долги. Поэтому мы должны будем владеть на равных началах всеми стратегическими базами в мире, включая Гибралтар, Суэц, Сингапур и Фолклендские острова. Британская империя является такой же частью нашей системы обороны, как Панама, Куба, Гавайи, Филиппины, Аляска, Алеутские острова, острова в Атлантике и наши приобретенные сейчас базы. Если мы помогаем в обороне Британской империи, мы должны иметь равные права в развитии ее ресурсов… Британии определенно нужен сильный партнер, старший партнер для руководства миром… В настоящее время мы спасаем себя так же, как и Британию… Что я стремлюсь доказать – это то, что для управления миром Британия нуждается в старшем партнере и что это, безусловно, роль, которую Америка будет играть в грядущие годы» (Current History. July. 1942. P. 329-334).
Из выступления профессора политических наук университета
штата Пенсильвания Р. Страусс-Хюпе о перспективах
послевоенного мира (1942 г.)
«Независимо от того, как будет выглядеть мировой порядок… его главные элементы будут насчитывать не более четырех или шести географических центров могущества. В интересах США достижение такого мирового порядка, который располагал бы одним-единственным центром, откуда бы распространялся балансирующий и стабилизирующий контроль, – иными словами, власть арбитра, и чтобы этот балансирующий и стабилизирующий контроль находился в руках США» (57, 178-179).
Видный американский банкир и общественный деятель Б. Барух
об американском лидерстве в послевоенном мире (1944 г.)
«Благодаря могуществу своих вооруженных сил, своему превосходству в области экономики, своим ресурсам и материальной силе, вытекающей из американского образа жизни, Соединенные Штаты в состоянии утвердить свое руководство над миром» (New York Herald Tribune. 1944. October 18).
АНАЛИТИКИ СССР И США О ПЕРСПЕКТИВАХ СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ПОСЛЕВОЕННОМ МИРЕ
Из аналитической записки в МИД И.М. Майского, бывшего
посла СССР в Великобритании (1944 г.)
«…Руководящая роль в области мировой политики окажется в руках СССР, США и Англии, и от характера отношений между этими тремя державами будет в огромной степени зависеть ход событий. Какова будет вероятная позиция США после войны, в особенности в первый послевоенный период? Все говорит за то, что США явятся в этот период твердыней в высшей степени динамического империализма, который будет энергично стремиться к широкой экспансии в различных концах мира – в Америке и в Азии, в Австралии и в Африке. Эта экспансия не минует, вероятно, и Европы, хотя здесь она должна будет принять формы несколько иные, чем в других местах. Само собой разумеется, что американская экспансия будет экспансией нового типа: ее оружием будет не столько территориальная аннексия (хотя в известных случаях и она не исключена), сколько финансово-экономическая аннексия» (5, 333-360).
Из докладной записки Комитета начальников штабов Госдепартаменту (3.08.1944 г.)
«После успешного завершения войны против наших нынешних врагов в мире произойдут изменения в соответственной военной мощи, которые можно сопоставить только с падением Рима. Это решающий фактор для будущих политических решений и для обсуждений политических вопросов… После разгрома Японии только США и СССР останутся первоклассными военными державами, что объясняется сочетанием географического положения и огромным военным потенциалом. Хотя США могут перебросить свои военные силы во многие районы мира, тем не менее очевидно, что сила и географическое положение этих двух держав исключают возможность военного поражения одной из них от другой, даже если к данной стороне присоединится Британская империя» (62, 448).
Из обращения к нации по радио президента Ф.Д. Рузвельта 5.10.1944 г.
«То, что выиграно в сражениях, не должно быть потеряно из-за отсутствия проницательности, знаний, доверия или вследствие разногласий между нами и нашими союзниками. Мы должны, и, я надеюсь, мы и впредь будем оставаться объединенными с нашими союзниками в могущественной мировой организации, которая готова и способна сохранить мир, если необходимо будет – с применением силы… США и Советский Союз разделяет идеологическая бездна, но объединяет мост государственных интересов» (33, 7).
Из выступления американского теоретика Г. Спраута (1945 г.)
«Число по-настоящему великих держав резко сократилось до двух… Советский Союз и Соединенные Штаты превратились, – и это положение, по-видимому, сохранится в течение некоторого времени – в государства, которые гораздо сильнее всех остальных стран… Советскому Союзу и Соединенным Штатам предопределено судьбой стать политическими гигантами послевоенного мира» (57, 165).
Бывший сотрудник Госдепартамента Д. Кэмпбелл о Ялтинской конференции
«Возможно, было два пути предотвратить исход, имевший место в действительности: 1) либо вообще не заключать никакого соглашения о зонах оккупации, предоставив союзным войскам находиться там, куда они выйдут в конце войны; 2) либо заключить соглашение о совместной оккупации всей Германии. Первый вариант влек за собой риск того, что русские окажутся на Рейне, что в начале 1945 года… представлялось более вероятным исходом, нежели выход американцев и англичан на Одер. Второй вариант серьезно рассматривался в Госдепартаменте в 1944 году… но был также отвергнут… так как, хотя западные державы получили бы некоторые позиции в Восточной Германии, советские солдаты также появились бы на Рейне и в Руре» (66, 316).
ПОЛИТИКА США ПО ОТНОШЕНИЮ К ПОБЕЖДЕННОЙ ГЕРМАНИИ
(План Моргентау)
1. Демилитаризация Германии после ее капитуляции (полное разоружение армии и населения, полное уничтожение всей военной промышленности Германии и перемещение или уничтожение других ключевых отраслей промышленности, важных в военном отношении).
2. Установление новых границ Германии (передача Польше той части Восточной Пруссии, которая не переходит к СССР, и Южной части Силезии; передача Франции Саара и смежных территорий, прилегающих к Рейну и Мозелю; создание интернациональной зоны, включающей Рур и окружающие промышленные районы).
3. Раздел остающейся части Германии на два автономных, независимых государства (а) Южногерманское в составе Баварии, Вюртемберга, Бадена и некоторых более южных районов и (б) Северогерманское, включающее значительную часть старой Пруссии, Саксонию, Тюрингию и некоторые более мелкие государства; установление таможенного союза между новым Южногерманским государством и Австрией, которая будет восстановлена в своих политических границах до 1938 г.
4. Район Рура должен быть не только лишен всех существующих там отраслей промышленности (все промышленные предприятия должны быть полностью демонтированы, а все оборудование шахт снято и шахты закрыты), но и настолько ослаблен и подвергнут контролю, чтобы он не смог в обозримом будущем превратиться в промышленный район.
5. Возмещение нанесенного немцами другим странам ущерба.
6. Реорганизация системы просвещения в Германии.
7. Контроль над германской экономикой.
8. …
9. Аграрная реформа и ликвидация крупных поместий.
10. Денацификация и меры наказания за злодеяния и военные преступления.
11. Запрещение на территории Германии военных парадов, военных оркестров и ношения немцами военной формы.
12. Конфискация всех видов военной и гражданской авиации и запрещение немцам заниматься летным делом.
13. Отзыв в ближайшем будущем американских войск и возложение основной ответственности за надзор и за управление Германией на вооруженные силы соседних с Германией стран – СССР, Франции, Польши, Чехословакии и др. (44, 100).