ЦЗО ЦЗУНТАН ЗА ВОЙНУ В ИЛИЙСКОМ КРАЕ

ЦЗО ЦЗУНТАН ЗА ВОЙНУ В ИЛИЙСКОМ КРАЕ. 26 мая Цзо выехал в Хами, взяв с собой гроб с целью продемонстрировать решимость умереть за родину. «Главком» достиг места назначения 15 июня. Он выехал в Синьцзян, получив указание от правительства самому не начинать враждебных действий, но имел санкции на оказание противодействия в случае возможной «агрессии русских», их «вторжения в Китай». Исходя из больших размеров территории Синьцзяна, Цзо установил там ряд разведывательных пунктов для удобства связи и в целях предупреждения наступления русских войск. Военачальник был рад узнать, что в Или находились всего лишь несколько тысяч русских солдат (40, цз. 56, л. 55). Цзо Цзунтан считал, что постоянная военная готовность его войск и упорное противодействие «давлению» России могли оказать существенную помощь переговорами в Петербурге. 11 августа 1880 г. он доводил до сведения Цзунли Ямыня: «Если офицеры на границах будут держаться крепко, у нашего посла будет, на что опереться, он будет чувствовать себя увереннее, чем раньше. В противном случае он неизбежно примет все их условия» (40, цз. 24, л. 21). Тогда же Цзо получил информацию от немецкого эмиссара Фоске, работавшего в компании «Тельге» в Шанхае, о том, что русский национальный долг достиг 52-х миллионов лянов. Из этого факта был сделан вывод, что с финансовой точки зрения русские будут не в состоянии вести долгую и крупномасштабную войну (38, цз. 4, сс. 300-304). Фоске записал свои впечатления о визите в стан Цзо Цзунтана в «Разрозненных записках о моем путешествии на Запад». (38). Учтя поражение России в Крымской войне и не Берлинском конгрессе, где обнаружились противоречия между Британией, Россией и Германией, Цзо Цзунтан пришел у выводу, что Россия не сможет легко вступить в войну с Китаем. Он замечал: «Победа или поражение, удача или невезение, — все это трудно предугадать. Человек не разумеет небесных путей, но небо, в свою очередь, не вмешивается в людские дела». (40, цз. 24, л. 6). Он полагал, что доверенная ему часть «дел людских» в надежных руках. 30 июля Цзунли ямынь проинформировал двор, что русское правительство выслало к берегам Китая 23 корабля во главе с генералом С. Л. Лесовским (578, 97). Сообщалось также и об усилении позиции русских в Или. 28 августа русский флот, состоявший из двух броненосцев и 13 миноносцев, уже находился в Нагасаки (40, цз. 11, лл. 26-28). Считали, что русские предполагали Сан-Франциско возможной базой в случае войны (578, с. 576). Пекинский двор был напуган новостями о военно-морской «демонстрации» российского флота, но не Цзо Цзунтан: он утешал свое правительство тем, что количество кораблей, высланных русскими, было меньше того, что произвела одна лишь фучжоуская верфь, и, что каждый корабль мог взять на борт лишь несколько сотен людей, следовательно, их мощь была ограничена. С другой стороны, китайские войска — участники тайпинской, няньцзюньской и мусульманской кампаний превосходили русский отряд по своей численности, а китайское вооружение улучшилось с начала «движения за самоусиление». Цзо Цзунтан убеждал правительство в том, что появление русского флота не может быть причиной для опасения. Он утверждал, что в военных действиях против русских Китай мог одержать победу, т.к. измотанная войной с Турцией Россия была не в состоянии осуществить глубокий и длительный поход в Маньчжурию. А в том маловероятном случае, если русские все-таки решились бы на это, Цзо полагал, что смог бы остановить их контратакой с северо-запада: «Граница между Россией и Китаем имеет одинаковую протяженность для обеих сторон, — писал он, и если Россия вторгнется в Китай в одном месте, то Китай может вторгнуться в Россию в другом». (40, цз. 23, лл. 55-56). Цзо Цзунтан вообще намеревался вести военные действия на территории России, объясняя это стремлением избавить Китай от каких-либо разрушений, и предвидел скорее такой оборот событий, чем вторжение в Маньчжурию (40, цз. 24, л. 17). Цзо самоуверенно писал адмиралу Пэн Юйлиню, что в случае начала войны он первым отразит нападение русских (40, цз. 24, л. 19). Он был убежден, что упорное сопротивление быстро выявит нехватку у русских живой силы и снаряжения (40, цз. 24, л. 44). Доклады Цзо Цзунтана и Чжан Чжидуна, опубликованные в английских журналах в Шанхае, создавали впечатление близости войны (27, цз. 11, лл. 66-67). «Шанхайский курьер» 15 мая 1880 г. напечатал перевод доклада Чжан Чжидуна под заголовком «Китай и Россия. Важный доклад трону. Отношение Китая к войне». Военные приготовления Цинов быстро набирали силу. В США и европейских государствах закупили большое количество оружия, боеприпасов и амуниции (577, с. 98). Немецкий министр Макс фон Брандт имел сведения, что к ноябрю 1880 г. Китай закупил или заказал около 150 пушек разного калибра и 52. 500 штук различного личного оружия, в том числе 20 тыс. винтовок Ремингтона и 25 тыс. другого, более устаревшего оружия (577, с. 98). Один лишь шанхайский посредник Цзо Цзунтана Ху Куан’юн закупил 5 тыс. винтовок Ремингтона, 7. 500 других винтовок и 24 пушки Круппа, приславшего в Китай специального посредника для совершения сделки (40, цз. 24, лл. 52-53). Для усиления береговой обороны Фуцзяни и Чжэцзяна Цзо Цзунтан, который прежде был там генерал-губернатором, предоставил властям этих провинций 200 мин и 20 торпед (40, цз. 24, лл. 52-53). В то время военно-морские силы Цинской империи помимо двух броненосцев и шести более мелких военных кораблей, купленных в Англии, состояли из 46-ти старых канонерок и 41 парохода различного водоизмещения от 500 до 1500 тонн. Например, корабль «Ваннянь цин», построенный в Фучжоу в 1869 г. имел тоннаж в 17. 450 т., команду из 1.800 человек, шесть 56-ти фунтовых пушек и большую, способную стрелять 150-фунтовыми ядрами (608, с. 265). Но если Китай готовился к войне весьма интенсивно, то и Россия не выпускала из виду подготовку к возможным военным действиям. В июне 1890 г. Кауфман выдвинул свои войска на передовые позиции в Верный. Его армия была дислоцирована в трех пунктах — Ташкенте, Самарканде и Или. В самый пик кризиса, в августе 1880 г. в Или было расквартировано 14 батальонов войск, в Ташкенте — 4 и в Самарканде — 3. В Туркестане не было регулярной кавалерии, но было около 20ти казачьих сотен в Или, и по пять сотен в Ташкенте и Самарканде. Вдобавок к этому, в Или были расположены 4 артиллерийские батареи, а в Самарканде и Ташкенте — по две. Каждая батарея имела по 8 пушек, каждая казачья сотня — по 100-150 сабель, каждый батальон — по 1 тыс. штыков. В случае войны Кауфман планировал занять оборонительную позицию в Или, послав ударные силы в 6 батальонов, 3 артбатареи и 10 казачьих сотен в юго-западном направлении на Кашгар. (77, т. 1, с. 184). После всех описанных приготовлений Китай и Россия стояли друг против друга в Илийском крае «стенка на стенку». Интересно, однако, что военные приготовления Кауфмана не произвели особого впечатления на британского атташе в Петербурге, подполковника Дж. Вильерса, который конфиденциально сообщал британскому послу Дафферину: «Если китайцы произведут действительно серьезные военные действия, русские военные приготовления в Центральной Азии можно будет справедливо раскритиковать, как недостаточные. Русские окажутся в большей зависимости от того, на что окажется способным их флот в китайских водах». (577, с. 100). Русский флот в Тихом океане был более значителен, чем китайский. Британский военно-морской атташе докладывал, что он состоял из 26 кораблей: двух по 5.740 и 5.006 тонн водоизмещением, двух броненосцев по 4. 603 и 4. 602 тонны, одного корвета в 2. 245 тонны, четырех крейсеров, девяти клиперов, четырех канонерок, трех шхун и одного вооруженного транспорта (588, 608, с. 289). Военные приготовления как Цинской империи, так и России породили в недрах чиновничьего аппарата заинтересованных стран шквал докладов о близости, и даже неизбежности военных действий. В тяньцзиньской гавани были приведены в готовность боевые корабли Англии. Америки и Франции, намеренные защищать интересы своих стран, а всего в территориальных водах Китая и других портах Дальнего Востока в апреле 1880 г. было 23 британских, 6 американских, по 4 французских и немецких и 1 итальянский корабль (588, 577, с. 101). Налицо был многосторонний внешнеполитический кризис на Дальнем востоке и в Центральной Азии.